Граф Суворов. Книга 5
Шрифт:
Тут он был прав. Лететь ночью, светясь как новогодняя ёлка, чадя выхлопами двигателей и позволяя себя таким образом отследить, – не самая лучшая идея. А вот найти нас ночью среди полей и лесов бескрайней России – задача почти невыполнимая. Разве что донесут местные, видевшие наше приземление.
Первое, что меня поразило, – общая теснота коридоров. Разминуться можно было, только если вжиматься в стены или отходить на перекрёстках в сторону. Хоть боком не нужно протискиваться – уже плюс. Но зато понятно, почему во флот не набирали высоченных гвардейцев-гренадеров.
– Как штурмовые группы берут такие суда? Тут же резонансный доспех только боком пройти сможет? – удивлённо спросил я, оглядывая высокую, словно вытянутый стакан, кают-компанию. Стулья, прикрученные к стенам, потолки из решёток, позволяющие общаться людям на разных уровнях, столы-торбы с кучей ящиков. Всё максимально компактно.
– Корабли младше крейсерского класса на абордаж не берут. Обычно, – прокомментировал Погоняйло. – Офицерскому составу – собраться в главной кают-компании. Второй уровень, коридоры А2 и Б2.
– Это просто невыгодно, – уточнил стоящий рядом с ним Николай. – У малых судов почти нет бронирования. Снять щиты – дело пары удачных попаданий, затем идёт маневровый бой, и, если двигатели или гондолы повреждены, малым судам приходится выходить из строя. Другое дело – крейсера или тяжёлые артиллерийские суда. Но по сравнению с нашим перехватчиком они почти не двигаются.
– А им и не надо, – усмехнувшись, сказал Погоняйло. – Брони хватает, чтобы выдержать прямое попадание ставосьмидесятимиллиметрового фугасного снаряда. Батареи ПСО разбирают всю мелочь, включая такие судёнышки, как наше, а орудия второго эшелона убирают с поля боя менее манёвренные, но при этом лучше защищённые суда. И вот такие суда и в самом деле приходится брать штурмом.
– И всё равно вопрос о том, как в таких коридорах можно двигаться, – покачав головой, проговорил я.
– Бочком, – ответили мне из ближайшего прохода, а затем в кают-компанию ввалился Таран в полном боевом облачении. – А на перекрёстках я даже нормально стоять могу.
– Какого чёрта вы сюда в броне припёрлись?! – заорал Погоняйло. – Что за бардак, юнга?
– Этот юнга – наш глава штурмовой группы, – осадил я капдва. – Так что пусть осваивается. А то не ровен час понадобится, а мы даже не знаем как. Молодец Таран, мне тоже надо побегать по кораблю, понять, где и что.
– Многие палубы не предназначены для хождения на них тяжёлых доспехов, – предупредил Николая, глядя на раскрасневшегося капитана. – К тому же переборки легко защитят от любой угрозы, не способной пробиться через восьмимиллиметровую сталь. Нет смысла тренировать здесь штурмовые роты.
– Так, у нас роты и нет, два взвода, – ответил бурят, пожав плечами и тут же с глухим звоном задев стену. – К слову, поздравляю вас, ваше благородие, с обретением собственных земель. Но сразу предупреждаю, Арылах – это даже не деревня, жопная боль, не иначе. А самое главное – в грёбаном ничего. Тайга, речушка и ближайший населённый пункт в паре сотен километров.
–
– И как мне вас теперь представлять? – уточнил Василий. – Как князя Суворова или как барона Арылахского?
– Думаю, по обстоятельствам и окружению, – почесав в затылке, проговорил я. – Сомневаюсь, что его величество объявит меня во всероссийский розыск, но на всякий случай рисковать не стоит.
– Могу я поинтересоваться, за что вообще вас преследуют? – спросил Погоняйло, посмотрев на меня единственным глазом. – Вы оскорбили его императорское величество? Обесчестили его дочь?
– О, думаю, Машка была бы не против, – усмехнулся я, заставив взлететь брови всего старшего поколения и усмехнуться моих товарищей, присутствующих в помещении. – Скажем так, у нас с его величеством вышла небольшая размолвка в обращении и неприятии моей внешности.
– Кхм. Получается, его величество принял вас за кого-то другого? – на всякий случай уточнил Строгонов.
– Скорее за сына «кого-то другого», – усмехнулся я. – И об этом мы поговорим дальше. Нам нужно добраться в Уральскую республику, в столицу.
– Это измена… – сказал Погоняйло нахмурившись.
– Вы клялись служить лично императору? – усмехнувшись, спросил я. – Или всё же государству? Потому что я – исключительно родине, Российской империи. И в личные слуги к Петру Николаевичу не нанимался.
– Мы сейчас выходим на очень и очень тонкий лёд, – проговорил Строгонов.
– Нарушать присягу я не собираюсь и вам не советую. А в остальном чувствую себя совершенно свободным, – ответил я, пожав плечами. – Если мы попадём в ситуацию, где от нас будет требоваться выполнять условия присяги – исполним её до конца. Но по возможности в такие ситуации попадать не будем.
– Что ж, положение в целом понятно, – подытожил Погоняйло. – Мы преступники… впрочем, чего ещё можно было ожидать от мутных личностей, потребовавших за жизнь пожизненное же служение.
– Не следует поднимать эту тему, – заметил Николай, стоящий рядом со своим господином. – Ваше здоровье важней.
– Как только я найду себе другого пилота, вы сможете сойти на берег, – спокойно ответил я, заставив капдва нахмуриться ещё больше.
– Я не говорю, что не стану с вами работать, – ответил Погоняйло. – Главное, теперь мы определились с нашим статусом и возможностями по передвижению. К слову, это повлияет и на маршрут.
– С удовольствием выслушаю ваши предложения, – чуть улыбнувшись, сказал я, и капитан достал из ящика стола карту империи.
– Сейчас все силы императорского флота разделены на трёх основных направлениях. Западное – граница с Германией, Норвегией и Англией. Восточное – Китаем, Японией и Свободными Штатами. И центральное, оно же вынужденное, – по Уральскому хребту. По крайней мере, так было всего несколько месяцев назад, когда меня комиссовали, – чётко, указывая места на карте, проговорил Погоняйло.