Граф Воронцов. Книга I
Шрифт:
От греха подальше отвел свои глаза от красотки к пьянице и еще раз подергал его за ногу:
— Посмотри, какая красота за тобой пришла, — и добродушно улыбнулся, не забывая прибавить. — Ваше сиятельство, подъем.
— Нет. У него, определенно, фетиш на подобные места, — девка явно жаловалась. — Который раз мы должны его отсюда доставать? И так денег на откупы не осталось, а он все успокоиться не может!
Слова, сорвавшиеся с ее губ, моментом отрезвили меня.
«Откуп…»
Перед глазами пробежали события минувшей операции: дуло пистолета
— Ну что, Дмитрий Юрьевич, — послышался монотонный голос передо мной, — Пойдемте?
Почувствовался легкий толчок в плечо, и вопрос повторился.
— Не Юрьевич, а Викторович, — машинально поправил, догадываясь, что обращаются ко мне.
— Это с какой стороны посмотреть…
Медленно поднял голову вверх и уставился на старика в дорогом костюме.
Его большие серые глаза были до боли знакомыми. Эти морщинки, бородавка на носу, шрам через правый глаз.
Прям как у моего дедушки… только вот, похоронил я его лет двадцать назад.
—…пора бы уже, совсем с катушек слетел, как услышал, что придется еще и учиться. — послышались обрывки яростного словесного поноса блондинки. — Он еще и ухмыляется!
Для кого ухмылка, а для кого ностальгическая улыбка, но откуда такой молодой знать о ностальгии?
Дабы прийти в себя, мотнул головой, и взгляд остановился на выразительном разрезе рубашки девки. Пуговицы предмета одежды на последнем издыхании старались выдержать такую большую нагрузку.
— Фетишист, — сухо добавила она, заметив мой взгляд, после чего отвернулась, а меня вновь переключило на стоящего рядом седовласого мужчину.
«Нет… Это явно он!»
Я встал, игнорируя подобные высказывания в свой адрес, пустил скупую слезу, не веря своим глазам, и от всей души сомкнул старика в объятиях.
— Как же так…
Мы сидели на роскошном диване в пригородном доме моего покойного деда, который выглядел живее всех живых. Обсуждали мое прибытие. Дед рассказывал о мире, я впитывал. Не хотел верить, но все говорило о том, что поверить стоило бы.
Взять только то, что моя внешность восемнадцатилетнего юноши, которую я увидел в отражении огромного зеркала, точь-в-точь повторяет картины в этом доме.
— Так, значит, получается, я — попаданец в другой мир… словно герой книг Круза.
— Можно и так сказать, хотя я не знаю, кто такой Круз, — дед Василий улыбнулся и искоса посмотрел на меня, — Я-то давно здесь, все ждал, гадал, может ли кто-то другой, родной попасть сюда. И, по желанию судьбы, пару лет назад, ко мне пришел сам Ворон! Сказал, что юный граф скоро умрет и его место займет человек из моего времени, из моей семьи, так я сразу про тебя подумал! Приказал мне оберегать тебя, научить всему, чему смогу, и не допустить прорыва подземной изнанки.
— Что еще за ворон? — удивился я, оставив вопросы о неведомой «изнанке» на потом. — У вас
Дед добродушно рассмеялся, но вместо ответа встал, подошел к большому столу у окна.
Порывшись в ящиках, достал небольшую коробочку, обшитую черной как смоль тканью и протянул ее мне, со словами: «Тебе сегодня снова восемнадцать». После чего сел напротив, облокотился подбородком на трость и начал с каким-то трепетом пялиться на меня.
Коробочка была похожа на те, в которых хранят ювелирку, но, чтобы убедиться, развязал черную ленту. И действительно, в коробке лежал перстень с причудливой круглой печаткой с изображением ворона.
Большеват, да и к золотым перстням у меня в последнее время сильная неприязнь.
— И? — я посмотрел на деда. — С тобой кольцо разговаривало?
Сменившееся выражение лица старика означало только огорчение. То ли моей необразованности, то ли прямолинейной тупостью. Вот только я тут впервые, а он давно варится в этом странном мире.
— Очень надеюсь, — медленно и привычно, монотонно начал он. — Что с перемещением твоей души в это тело, ты не получил в наследство от юного графа его идиотизм, безалаберность и полное отсутствие норм этики и морали.
Меня не то чтобы оскорбило подобное в мой адрес, но деда я одарил зеркальным взглядом, то есть посмотрел, как на дебила. Хоть это и мой дедушка, проживший уже вторую жизнь до глубокой старости, но и я уже не пацан малолетний, которого он мог так поучать.
— Дедуль, вот скажи, ты сам-то сразу поверил в весь тот бред, который ты на меня вывалил?
— Да, ты прав, внучок, прости, — он по-доброму улыбнулся и кивнул на перстень, — Надень его и сам все поймешь.
Достав перстень из коробочки, деловито повертел его в пальцах, соскреб с него кусочек грязи, отчего дед часто и громко задышал. Затем, дунул, сбрасывая невидимую пыль, и надел на средний палец.
Тут начались самые настоящие чудеса: ободок стянулся, повторяя размер пальца, накладка прижалась, чуть придавив палец, а затем ювелирное изделие начало вибрировать и разогреваться…
Чудеса… Если одежда с обувью в этом мире также могут уменьшаться и увеличиваться по размеру, то я готов верить в любую магию. Но на всякий попытался стянуть перстень — не получилось, он сел как родной, а вот дальше…
Щелчок где-то в мозгу придал чудесное ощущение головокружения, в глазах потемнело, и последнее, что я почувствовал, была мягкость изголовья кожаного дивана.
Глава 2
Снова отключился, снова проснулся, но на этот раз вокруг меня был пустырь в серых тонах. А не какая-нибудь подворотня.
И весь этот пустырь тянулся от горизонта до горизонта, лишь в вдалеке стоял одинокий исполинский дуб, как в какой-нибудь сказке. На нем не было листьев, не было плодов, зато были цепь, сундук, и отчетливо выделялся скелет человека с рыбьим хвостом.
«Пушкин, определенно, перевернулся в гробу…» — промелькнула мысль в моей голове.