Графиня Харель
Шрифт:
— Я же говорил… Сдержанность, не является отличительной чертой вашей племянницы, — услышала я ворчание лорда Сенье.
Моя команда стояла у двери, смотря на нас. Самые большие глаза были у Элдрина. Недовольно взирал Тенебрей. С восхищением Стомиан и Тирел. Ректор ушел к диванам и сел там в кресло.
— Ты же передал, что позже встретимся! — заметила я, с силой обнимая дядю. — Обманщик! Я думала, придётся ждать до вечера…
— Племянница? — озадачился дроу.
— Ты бываешь на редкость туп, Элдрин, — заметил Тирел тихо. — Это же очевидно!
— Зато у моей
Лорд Сенье скривился. А дядя, приобнимая меня, посмотрел на остальных.
— Дядя, познакомься, это моя команда по магическим играм, — взялась я знакомить всех. — Стомиан Гохре, Корин Тенебрей, Тирел Леманн и Элдрин Ризгас.
Я называла в том порядке, в котором выстроились ребята.
— А это мой дядя — Эштон Даэрон Сорель.
Дядюшка внимательно всех рассматривал.
— Ризгас и Тенебрей, значит, — пробормотал он, прищурив глаза. И я вопросительно посмотрела на него. Дядя снова перевел взгляд на меня и тут же нахмурился. А ребята разошлись кто куда по гостинной, продолжая наблюдать за нами.
— А скажи-ка, Лонгрен, что это ты сделал с моей племянницей? — грозно развернулся мой родственник к Сенье.
Ректор сначала не понял и напрягся, а потом, видимо, догадавшись, ответил:
— У нее сфера почти лопнула, пришлось ограничение ставить.
Дядя отстранил меня, рассматривая еще пристальней.
— За то, что поставила щит Карахо и держала его более пяти минут? — уточнил фельдмаршал.
— Источник причинял сильную боль, — заметил ректор.
— Я б на тебя самого ограничение поставил, — проворчал дядя. — И она, что так ходит почти неделю? Ты идиот, Сенье!
Ректор поднялся и нахмурился:
— Эштон… Я ведь почти забыл, почему не люблю с тобой общаться! Ничего не меняется… Ты остаешься таким же хамом. И племянницу воспитал по своему подобию.
Вот тут дядя коварно улыбнулся. Я-то знала, что его прямота — это провокация. Ему нравилось шутит и дразнить окружающих.
— Но моя племянница спасла твою! Так что, если завидно, и хочешь взять уроки по воспитанию… обращайся. Я всегда готов помочь и чему-то тебя научить! А то в своей академии, ты совсем конторской крысой станешь.
Ректор начал постукивать носком ботинка по полу.
— Не недооценивай меня Сорель!
— Что ты! И в мыслях не было, — воскликнул дядюшка. — Проверим?
И хлопнул ректора по плечу так, что тот чуть не согнулся пополам. Лорд Сенье промолчал, недовольно смотря на фельдмаршала. А дядя улыбался ему самой многообещающей улыбкой.
— Ладно. С «любезностями» закончим, — перестал зубоскалить он. — Давай, Лея, исправлять это недоразумение. Ограничение надо снять.
И я подпрыгнула от радости, хлопнув в ладоши. Об этом я мечтала последние два дня.
— Не рановато? — стал переживать ректор.
— Угомонись, Лонгрен. Если бы ты был умнее, знал бы, что ограничение нужно ослаблять понемногу. Лея должна научиться справляться и с такой сферой. Она же не раскололась полностью. А твое ограничение может причинять
Я была готова на все, лишь бы снова почувствовать свою магию и согласно кивнула.
— А ну, кыш! Освободите диван, — бросил дядя Тенебрею и Тирелу, сидевшим рядом.
— Может нам уйти? — предложил Тирел вставая.
— Сидеть! — приказал фельдмаршал командирским голосом, и вампир плюхнулся рядом с драконом. Тенебрей предпочел пересесть в кресло. — С вами чуть позже… Сначала с Леей разберусь.
Ризгас напрягся, подобрался Гохре и Элдрин. Только Тенебрей оставался таким же расслабленным продолжая хмуриться.
— А тебе, светлый вампир, вообще должно быть интересно, как со сферами работать. Единственный случай, за всю твою жизнь может представился. Ты же лекарь?
Тирел кивнул. Я легла на диван и приготовилась. Дядя присел рядом и положил руку на солнечное сплетение.
— Лея, смотреть в глаза и сосредоточиться на дыхании, — говорил он мне тихо и спокойно. — Как только уберу ограничение, магия вспыхнет, перенаправь ее на что-то неопасное и нейтральное. Потом она успокоиться и начнет стихать. Не пытайся сдерживать, будет только хуже. Все поняла?
Я снова кивнула и посмотрела в черные зрачки, в которых всегда клубилась тьма. Тьма вспыхнула и глаз затопила чернота. Почти сразу почувствовала вспышку источника и боль, но не такую сильную, как раньше. Боль сдерживалась магией дяди, это я чувствовала. Как и чувствовала его источник, далекий и родной. Магию я направила на свет и тепло. Почувствовав, что ее слишком много, свет вывела за здание, чтоб не ослепить находящихся в гостиной. А сила лилась и лилась, не заканчиваясь. Мне показалось, что времени прошло уже очень много, когда почувствовала, что она стала чуть меньше. Моя магия переплелась с магией дяди и стала успокаиваться. Но даже когда вспышки стали не такими сильными, как по началу, магия все равно вырывалась из сферы. Ее оставалось все еще достаточно.
— Отлично, — услышала голос дяди. — Сейчас уплотни ауру и перенаправь излишки в нее, не давай прорываться большому количеству магии. Аура, Лея, твоя вторая сфера. Ты замаскируешь силу, и станешь более неуязвимой.
Я старалась делать так, как говорил мой родственник. И через время у меня все же получилось. Он чутко контролировал процесс и подсказывал.
— Ну, вот и все, — наконец подвел он итог. — Ты справилась.
Я перевела взгляд с глаз. И меня объял новый мир. Снова засияли силовые линии, но ярче, чётче. Я видела, то, что раньше видела, только активировав источник. Видела ауру дяди, защитные поля самой комнаты, сияли защитные амулеты. Тьмой пылал Персиваль, стоявший у моей головы. Переведя взгляд, на остальных. Увидела скопление света у лорда Сенье и ярко горевшую, почти слепящую ауру. Необычную ауру Тирела с черной оболочкой и светлой искрой. Темную, плотную Тенебрея. Очертания дракона Стомиана, неразрывно связанного с его оболочкой. И темную ауру с искрой Элдрина. То, на что раньше мне приходилось настраивать зрение, сейчас было видно само.