Графиня по вызову
Шрифт:
Дипломат вопросительно посмотрел мне в глаза. Я прикрыла веки в знак согласия и лёгкой улыбкой продемонстрировала, что со мной всё в порядке.
— Дожили! — демонстративно пробурчал Арман, поднимаясь на ноги и отряхивая колени от несуществующей пыли — а скорее, просто разглаживая брюки. — Вошёл в собственную гостиную, чтобы поговорить с собственной женой. Так нет же, её любовник заявляет мне, чтобы я оставил их одних, а она реагирует, как будто так и должно быть! Ладно — ладно, оставляю вас до завтра.
Подмигнув мне, он удалился
Я лениво покачала головой, беззвучно смеясь над мальчишеской выходкой 'супруга'. Потом обессиленно откинулась на спинку дивана и прикрыла глаза. И тут же почувствовала у себя на плече руку Рэма.
— У тебя великолепное самообладание, — сказал он.
Я рассмеялась похвале, которую сочла совершенно неуместной.
— Ну да, особенно сейчас, — фыркнула я, утирая влажные всё-таки глаза.
— Ты отлично понимаешь, о чём я, — не оценил шутку Рэм. — Сейчас ты можешь себе позволить расслабиться. Выдержка тоже не всегда бывает уместной.
— Вот как? А тебе когда-нибудь доводилось терять самообладание? — заинтересовалась я.
Мы оба понимали, о чём идёт речь. Я не имела в виду ситуации вроде той, когда он прижал меня к стене в День Воина или ударил в челюсть Вильера. В тех случаях Рэм не столько терял самообладание, сколько позволял себе его потерять. Я же говорила о случаях, когда выдержка отказывает по — настоящему, против воли.
— Каждому человеку хоть когда-то, а доводилось терять самообладание, — заметил Рэм.
— И всё-таки?
Он пожал плечами.
— Во время эркландской кампании я получил довольно неприятное ранение. Принимать меры нужно было срочно, и лекарю пришлось штопать меня в полевых условиях. Я тогда плакал от боли. Куда уж хуже, в отношении выдержки. Рикардо, к слову, может подтвердить: он при этом присутствовал. Держал меня за руку от начала и до конца. Думаю, это было совсем не просто, так что ему остаётся лишь посочувствовать.
— Ну, в этой ситуации сочувствие вызывает в первую очередь не он, — хмыкнула я. — Хотя… Один мой знакомый, отец двоих детей, с пеной у рта утверждал, что мужу приходится во время родов значительно труднее, чем жене. Жена всего-то мучается от схваток и собственно рожает. А он, муж, волнуется, переживает и при этом ничего не может поделать. Я, конечно, высмеяла его, когда он это заявил, но… Кое — какая правда в его словах, наверное, есть.
— Возможно, — усмехнулся Рэм. — Хотя я слишком далёк от этой темы, чтобы иметь определённое мнение на сей счёт. Думать об отцовстве серьёзно мне пришлось только один раз, благодаря одной не в меру дерзкой барышне.
— Смею тебе напомнить, что это была месть, — дерзко ответила я. — Не надо было меня допрашивать.
— Только не говори, что тебе не понравилось.
— Это несущественно, — поспешила выкрутиться я. — Тут дело принципа.
Немного подумав, я полюбопытствовала:
— И к каким же выводам ты тогда пришёл?
Я действительно спрашивала
— Много будешь знать, скоро состаришься, — насмешливо и одновременно безапелляционно ответил Рэм.
В этот момент дверь моей спальни открылась, и оттуда стали выходить служанки. Одна несла мешок с позвякивающим на ходу мусором, другая — ведро с водой, третья — несколько тряпок. Последней шла моя здешняя горничная. Остановившись напротив нас с Рэмом, она присела в реверансе и сказала:
— Комната готова, госпожа. Я нужна вам?
Намёк был на помощь в раздевании, но вслух она этого говорить при кавалере не стала.
— Нет, спасибо, — ответила я. — Можешь идти спать.
Не хочу никаких горничных и никаких предшествующих укладыванию ритуалов. Хочу просто лечь спать. Как-нибудь справлюсь и без слуг.
— Пойдёшь спать? — спросил Рэм, когда за горничной тихо закрылась дверь.
Я кивнула.
— Пожалуй, немного отдыха мне не повредит.
— Хочешь, чтобы я ушёл?
Я как раздумала о том, как бы помягче намекнуть ему, что в данный момент не настроена на тесное общение в постели, а потому нам будет лучше распрощаться до завтра. Каково же было моё удивление, когда губы сами ответили: 'Нет'.
— Побудь со мной немного?
Это была просьба, но я произнесла её с вопросительной интонацией, поскольку откровенно сомневалась в том, что это хорошая идея.
— Пойдём.
Рэм встал с дивана и протянул мне руку.
— Готов охранять твой сон. — Не выпуская моей ладони, он прошёл в спальню. — Буду отгонять от тебя комаров, муж и мужей.
— Последнее особенно ценно, — сонно заметила я.
И принялась избавляться от платья, благо шнуровка была спереди.
— Ой, чёрт! — воскликнула я затем. — Кажется, я рано отпустила горничную…
Я обречённо схватилась за голову.
— В чём дело? — полюбопытствовал Рэм.
— Причёска! Мне никогда в жизни не разобрать её самостоятельно. — У меня бессильно опустились руки. — А спать с ней крайне неудобно.
— Так в чём проблема? — с видом рыцаря, обнаружившего впереди драконью пещеру, произнёс Рэм.
И предвкушающе потёр руки. Я вздрогнула. В этом жесте мне почудилось нечто садистское.
— Садись! — велел он.
Подозрительно на него покосившись, я всё же со вздохом опустилась на стоявший перед зеркалом стул.
— Так… — Рэм увлечённо запустил мне в волосы обе руки.
И принялся ощупывать голову.
— Эй, осторожнее! — прикрикнула я. — У тебя на лице выражение такого охотничьего азарта, будто ты там насекомых ловишь.
— Как знать, как знать… — многозначительно протянул этот наглец.
— К твоему сведению, насекомых там нет и с роду не бывало, — осадила его я.
— А мы заведём! — оптимистично предложил он. — Чего не сделаешь ради охотничьего азарта.
— Мужа позову, — пригрозила я.