Графиня Шатобриан
Шрифт:
Но в этом случае Флорентин должен был убедиться, что настоящая минута может разрушить все старательно придуманные планы и что страсть красноречивее рассудка. При первом своем свидании в замке он не мог заметить, насколько похорошела Франциска со времени замужества, потому что видел ее в запыленном платье, с лицом, искаженным от горя и слез, и сам был слишком занят мыслью о той выгоде, какую она может доставить ему в будущем. В этом же настроении он назначил ей комнату, послал за ее чемоданом в замок и сделал доклад аббату. Но теперь, когда он увидел при наступающих сумерках красивую, изящно одетую молодую женщину, сидевшую у камина с выражением безропотной покорности на благородном лице, у него явилась преступная мысль, что он так же красив, как король, и имеет такие же, если
Глава 7
Батист не нарушил слова, данного графине, несмотря на ожидавшее его наказание плетьми, которому хотел его подвергнуть разгневанный Шабо де Брион, но, выждав удобную минуту, напомнил молодому сеньору о предложении дворецкого остановиться в аббатстве. Брион, не доверяя старому слуге, нанял себе помещение в городке Фуа, где думал провести остаток дня и следующую ночь, так как был уверен, что графиня Шатобриан в замке или где-нибудь поблизости от него, и надеялся, что может быть ему удастся отыскать ее. Он велел позвать к себе хозяина гостиницы, и тот сообщил ему, что час тому назад какая-то дама проехала верхом в сопровождении слуги. Брион при этих словах бросил угрожающий взгляд на Батиста и спросил хозяина, успеет ли он до наступления ночи побывать в аббатстве Святой Женевьевы.
– Аббатство от нас на расстоянии ружейного выстрела! – ответил хозяин. – Если вы дойдете до лесу, то оно будет от вас налево, у реки. Привратник обходительный малый, вам будет не трудно выведать у него, остановилась ли у них сегодня приезжая дама со слугой.
Брион тотчас же отправился в путь и через десять минут позвонил у ворот аббатства. Дородный монах, исполнявший должность привратника, отодвинул немного засов, чтобы убедиться, стоит ли обращать внимания на посетителя и впускать его в монастырь. Увидя статного сеньора в шляпе с пером, он поспешил отворить ворота и сделался необыкновенно вежливым. Вероятно, Брион получил бы сразу удовлетворительный ответ на свой вопрос, потому что Флорентин не счел нужным наложить на привратника обет молчания относительно прибытия графини в аббатство. Но он начал с того, что всыпал целую горсть серебряных монет в протянутую руку улыбающегося привратника и этим возбудил его подозрение.
«Если требуемое свидание так важно для этого господина, – рассуждал про себя привратник, – то мне нечего торопиться с ответом и, может быть, удастся выманить у него еще прибавку». Руководствуясь подобными соображениями и желая протянуть время, он ответил уклончиво и спросил имя приезжей дамы. Брион начал терять терпение и этим еще более убедил плутоватого монаха в его догадке, так что не мог ничего добиться от него, кроме обещания навести справка, на другое утро дать ответ сеньору.
Между тем Брион, возвращаясь в город и припоминая неловкое обращение привратника, окончательно убедился, что графиня находится в монастыре и что он должен действовать скоро и решительно, если желает добиться успеха. Сделав еще несколько шагов, он повернул назад и, громко позвонив у ворот аббатства, повелительно крикнул озадаченному привратнику, чтобы тот впустил его в монастырь.
Монах молча повиновался. Он отворил сначала дверь, ведущую в его келью над воротами, потом в первый двор аббатства, поглядывая с недоумением на сеньора.
– Доложи господину аббату, что сеньор Шабо де Брион желает видеть его преосвященство! Поворачивайся!..
– Меня не пустят к его преосвященству! Я простой привратник…
– Ну, так позови кого следует, и прикажи доложить обо мне.
Хотя привратник не знал, должен ли он что скрывать от приезжего господина и не пускать его в аббатство, но старался задержать его насколько возможно, не столько в надежде получить от него деньги, сколько из инстинкта братского самосохранения и желания оградить монастырь от неприятной случайности.
– Я займу твое место у ворот, пока ты не вернешься.
– Сделайте одолжение, но вы не знаете наших монастырских правил и можете нарушить их…
– Ну, скорее, я не привык ждать.
Если бы Брион мог знать, насколько его помощь была необходима любимой
В это самое время, при наступающих сумерках, Флорентин изощрял свое красноречие диалектика и влюбленного. Взгляды, которые он высказывал теперь, были совершенно противоположны всему тому, что он говорил графине несколько часов тому назад в замке. Там он хотел внушить ей страх и отвращение от мирских радостей; здесь, в монастыре, он рисовал перед ней яркими красками наслаждения тайной незаконной любви. Странная перемена в словах и обращении Флорентина пугала графиню, но она была так несчастна, что не доверяла логичности собственного мышления и всем сердцем желала услышать ласковое слово. Потребность ласки присуща женщине даже тогда, когда она удалена от любимого человека, и потому нет ничего удивительного, что Франциска так доверчиво относилась к другу своего детства. Его мужественная красота нравилась ей; священнический сан служил ручательством его бескорыстных намерений; к тому же она верила, что только он один может успокоить ее разбитое сердце.
Таким образом Флорентину скоро удалось согнать облако печали с лица Франциски; он уверил ее своими льстивыми речами, что причина того затруднительного положения, в котором она очутилась так неожиданно, заключается в ее неотразимой красоте и что все мучения происходят от ее болезненного настроения и сомнений робкого ума.
– Неужели ты позавидуешь серому камню? – продолжал Флорентин. – Если его оставляют в покое, то он обязан этим своему ничтожеству и отсутствию красоты! Разве наша жизнь в полном значении этого слова не состоит из вечных опасений и постоянно возрастающих неудовлетворенных желаний?
– Но ты сам, Флорентин, советовал мне бежать от света, считая его опасным для меня…
– Да, это необходимо, пока восстановится равновесие в твоей душе. Если бы ты владела собой, то неужели ты решилась бы приехать в Фуа, зная заранее, что тебя ожидают в замке сухие и скучные проповеди о нравственности. Тебе следует сосредоточиться, и я считаю хорошим признаком, что ты сама чувствуешь потребность уединения. Ты не хотела бессмысленно покориться чужой воле, но вместе с тем среди круговорота новой жизни не нашла в себе достаточно спокойствия и самообладания, чтобы справиться с собой. Тебе предстоит играть видную роль в свете; ты одновременно желаешь власти и спокойствия и при своем теперешнем душевном состоянии смешиваешь спокойствие с безжизненным прозябанием. Если ты пробудешь у нас зиму и лето и придешь в себя, то взглянешь иными глазами на великолепие двора и на обеих герцогинь. Ты поймешь, что наслаждение и власть могут идти рука об руку, и будешь властвовать и наслаждаться в одно и то же время.
Торопись, Шабо де Брион! Франциска настолько умна, что может увлечься опасными речами своего собеседника, и настолько взволнована, что вряд ли у нее хватит сил бороться с опасностью. Спаси ее сегодня от Флорентина, завтра, быть может, он уже не будет опасен для нее; она придет в себя и почувствует свою силу от сознания твоей близости и твоего бескорыстного участия к ней.
К сожалению, это было крайне трудно. Хотя аббат был человек добродушный и вряд ли считал нужным не пускать посетителей к молодой графине, но все затруднение заключалось в том, что он сам не знал, какого мнения ему следует держаться в этом деле.
Священник в Блуа, зорко следивший за тем, что делалось при дворе, с некоторого времени часто писал настоятелю монастыря, извещая его о вероятном прибытии графини Шатобриан на родину. Но, тем не менее, это событие застало аббата врасплох. Флорентин, ежедневно посещавший замок ввиду прибытия графини, так неожиданно привел ее в монастырь, что аббат, который вообще отличался медленностью и осторожностью в своих действиях, не успел составить никакого определенного плана поведения в настоящем случае. Он знал, что Шабо де Брион пользуется особенной милостью короля, и хотел угодить молодому сеньору, но боялся повредить делу излишней поспешностью.