Графиня Затерянных островов

Хайд Адель

— Фредерик, мне надо сказать вам что-то важное — осторожно начала я, останавливая его рассказы про Георга. Фредерик посмотрел на меня совершенно трезвым взглядом и спросил — Это как-то связано с Георгом?

— Нет, Фредерик, дело в том, что нет никакого Альфреда Фоам

— Изабелла, как так может быть, я точно знаю, что в Алдонии есть банковский дом Фоам и сын

— Дом есть и банки совершенно настоящие, только принадлежат эти банки мне, и это я тогда была с вами на королевском тракте, переодетая в молодого алдонского юношу.

Фредерик,

замолчал, и я подумала, что всё, вот и наступила возможность действовать по первому варианту. Потому что если сейчас он от меня откажется, то я уеду в Панчалу. Ничего, как-нибудь и без большой и чистой любви проживу.

Но Фредерик только горько рассмеялся и сказал, то, что я совершенно не ожидала услышать: вот, жалко Георг не узнал, а то бы он порадовался, что это не тощий алдонский банкир вызвал в нём неоднозначные мужские реакции, когда он ехал с вами на лошади… Ой, простите, Изабелла, это было грубо…

И мы потом ещё долго обсуждали мои приключения, когда я путешествовала с Рыжим по Корции. В какой момент и кто из нас начал первым, я не помню, в себя я пришла, только когда почувствовала на голой спине горячие руки Фредерика. И нет, до самого критического момента мы не дошли, чему я очень порадовалась, иначе это было бы ужасно, потерять девственность на любимом диване погибшего друга Фредерика.

Расстались мы под утро. Фредерик остался во дворце, я же уехала обратно в замок герцогини Горевой. Я надеялась, что все уже спят, но как только вошла в свои комнаты, то увидела осуждающий взгляд герцогини, которая сидела в кресле, и, видимо, уже давно ждала, когда я вернусь.

— Софи, вы не спите?

— Нет, Иза, а где ты провела ночь?

— Я была во дворце, прощалась с Георгом, всё же он спас мне жизнь

— Да? И это там, тебя так страстно целовали, что остались следы на шее? Да и причёска вся растрепалась? Так кто это был?

— Фредерик…

— И вы с ним прямо там??!

— Нет, Софи, что вы, Фредерик порядочный человек, да и как вы себе представляете, чтобы мы там…, конечно нет

— Ну ладно, прости — устало извинилась герцогиня и добавила — Отдыхай, я пришлю служанку, она тебе поможет.

Я легла спать, решив, что лучше несколько часов поспать, чем зевать на похоронах и во сне мне приснилась Мара. Она хохотала как безумная и кричала — Мой, теперь он навсегда мой…Я пыталась её догнать, но как это часто во сне бывает, движения мои были медленными, ноги вязли, и она уходила всё дальше и дальше, и вскоре я видела впереди туман и только отголосок эха… — мой…

Уставшая я остановилась и вдруг из тумана вышел Георг, он был в простой белой рубашке, почему-то босиком и, глядя на меня, сказал — Я ни о чём не жалею, я рад, что спас вас и девочку, Корции нужна такая королева. Я ухожу счастливым, что не оставляю моего друга одного, но прошу вас, Изабелла, позаботьтесь об Альберте, моём сыне. Пообещайте мне это, и я уйду спокойно.

Я молчала, но Георг никуда не исчезал, стоял и смотрел на меня и тогда я дала слово…и как только слова

обещания сорвались с моих губ, Георг растаял, превратившись в золотистый туман. И я поняла, что он не с Марой, Мара никак не может переродиться, потому что не может простить, а его я отпустила…

Глава 16. Коронация

Георга похоронили в склепе корцианских монархов. Что же хотя бы после смерти он получил то, на что потратил долгие годы — знак короля на надгробной плите. Но жизнь продолжалась и надо было срочно принимать власть, потому что Корция держалась на «честном слове» тех аристократов, которые действительно переживали за страну.

Герцогиня Горева разослала письма-приглашения на большой Совет. На нём мы собирались представить королевские регалии и план по моей коронации. Я обсудила и герцогиней и с Фредериком, который стал опекуном Альберта, моё решение, что я буду находиться у власти до тех пор, пока Альберт не будут готов принять корону. Или, по крайней мере, до его совершеннолетия. Остальных мы решили не посвящать в этот план, чтобы не поставить под риск мальчика, к которому начнут набиваться в «друзья» те, кто ими не является.

В день, на который назначили заседание Совета, мы уже с герцогиней были готовы и обсуждали последние детали с Иваном, ожидая, когда за нами заедет Фредерик, в дом герцогини приехал князь Велицкий. Обычно выглядевший подтянутым и спокойным, князь был непохож сам на себя.

— Он пропал — заявил князь, не поприветствовав ни меня ни герцогиню, и буквально упал на диван, уронив седую голову на руки.

Мне даже показалось, что сейчас он начнёт рвать на себе волосы. Но князь просто сидел и молчал, ни на кого не глядя.

Я сразу поняла, что пропало, взглянула на Ивана, находившегося здесь же в сопровождении Канвы и Ганеша, и поняла, что он тоже всё понял. И только герцогине, как всегда, потребовались разъяснения.

— «Юрий, что произошло? Кто пропал?» — спросила герцогиня, подойдя к князю и положив руку ему на плечо.

Князь поднял голову, обвёл взглядом всех, кто находился в комнате и убитым голосом произнёс: — «Жезл пропал»…

После этих слов установилась тишина, которую нарушил звук открывшейся двери и голос Фредерика: — Приветствую, дамы, господа… — начал он радостно, но увидев, что в комнате явно, что-то не так, встревоженно спросил — А что происходит, почему у вас такой расстроенный вид?

Маркиз — старый князь тяжело поднялся, и я увидела, что ему на самом деле много лет, просто до этого момента у него были силы их «носить», но потеря артефакта, как будто подкосила этого сильного человека — Маркиз, у нас проблема. Из моей сокровищницы был похищен артефакт.

— Что-то ещё похитили? — задал встречный вопрос Фредерик, сразу переключаясь на профессиональный тон.

— Нет, только жезл — обречённо ответил князь.

— Кто знал, о том, что у вас находится артефакт?

— Все главы княжеских родов, да ещё слуги…