Графитовая графиня

Патрацкая Наталья

— Хлыст, да, что с ней говорить! — воскликнул первый мужчина, она ничего не знает о бабке, и приехала перед ее смертью по вызову соседки.

— Сундук, ох уж эта Клава! Она страху напустила, мол, в гробу бабки лежат сокровища! — прокричал в сердцах Хлыст. — Мы с тобой ей поверили, гроб проверили, денег и драгоценностей в нем не нашли.

— Ты чего при посторонних кричишь? — зло спросил Сундук, и добавил тихо: — Эта женщина не посторонняя, она кузина Клавы, которую ты закрыл у себя дома.

— Так вы еще и

мою кузину скрываете от похорон?! — возмутилась Катерина, и спросила: — А почему у бабушки в гробу должны были быть деньги?

— Вот, и эта не в курсе! Значит, Клава все придумала, — пробурчал Хлыст, отходя от закрытого окна.

— Девушка, есть вероятность, что у вашей бабушки были большие деньги и пистолет! Дело в том, что этот гроб был заказан ею при жизни, значит, она могла свое богатство с собой унести в могилу, — сказал Сундук.

— Вы правы, гроб был заказан. Но я не успела этому удивиться, мало того, гранитная плита стояла в ее квартире еще при жизни! Мы все привезли на кладбище, но вы не позволили оформить могилу, на которую уже все было куплено бабкой при жизни. Она мне и деньги сунула перед смертью, чтобы я все это вместе собрала и оформила, как подобает в таких случаях.

— Похоже на правду. Но, где деньги?! — воскликнул Сундук.

— Какие деньги? — на автомате спросила Катерина.

— Те, что вы взяли со шкафа, — сказал Сундук, удивительно ловко вскочив на стул, на котором сидел, гладя на нарушенную пыльную композицию на шкафу.

— В сумке, — ответила Катерина машинально.

— Не хорошо обманывать старших, — проговорил Хлыст, вытаскивая из сумки черный сверток. — Гляди, да тут все есть: и деньги, и пистолет! — Он взял сверток и исчез за дверью.

Катерина села на стул и горько заплакала. В этот момент дверь открылась и зашла сердобольная соседка, она стала успокаивать девушку. Тут набежали ее подружки — старушки, и пришли два старичка. Запахло кадилом. Послышался напевный голос человека в черной сутане, видимо старушки решили отпеть соседку.

Когда все покинули квартиру бабки Ксении, появилась Клава. Она села на кровать, взяла в руки подушку и разревелась. По ее щекам текли черные слезы туши для ресниц. Она легла на бок и уснула.

Мучительно захотелось спать, но в комнате дивана не было, Катерина положила руки на стол, на руки наклонила голову, и задремала.

Через час Катерина разговаривала с Клавой. Клава пояснила ситуацию:

— Сестричка, все было шито — крыто, и бабка Ксения жила бедно. Она собирала бутылки для большей убедительности и управляла некой монополией недвижимости. Не удивляйся, ты ничего не знала, тебя и твою правдивую маму она оберегала от неприятностей, связанных с большими деньгами. Вы жили далеко, и вас терзала совесть, что вы бабке пенсионерке не помогаете.

Катерина с этим была полностью согласна.

— Так

вот, сестричка — синичка, бабка Ксения была, что надо! Ты видела ее браунинг царя гороха? Она была большим партийным человеком, и имела право получать бесплатные квартиры для людей. Она их и получала. У меня есть отличная квартира. У нее есть замечательная квартира, а эта убогость — ее официальное пристанище для проверяющих людей, которых хватало во все времена. Мало того она владела. Да, что теперь вспоминать! — в сердцах воскликнула Клава.

Катерина молчала от неожиданной информации.

— Катерина, эти мужики вели нашу бабку давно, они ее вычислили и окучивали со всех сторон, пока не закопали. Думаю, они взяли деньги со шкафа и успокоились. Ну не удивляйся, я знала про эти семь сберкнижек, они нужны были для отвода глаз. Ты главного не знаешь: у тебя есть квартира, она оформлена на тебя. Не строй удивленные глаза, не эта квартира, а другая, в которой бабка Ксения жила. А у меня уже есть квартира, да плюс эта квартира, я ее сдавать буду.

В этот момент посыпались оконные стекла, послышался выстрел. Клава упала на кровать, на которой сидела. Белая постель покрылась кровью. Катерина подошла к Клаве, которая держала правую руку на левой руке, рана оказалась легкой, но кровопролитной. Пуля прорвала кожу, прошла через мягкие ткани и пролетела дальше, не задев кости.

Катерина не нашла бинт и разорвала старую наволочку. Рядом с раной она нанесла йод, и забинтовала руку. В комнату струился холодный воздух из разбитого окна. Клава, стиснув зубы, качалась на кровати, держа забинтованную руку. Врача вызывать сестры не захотели.

Дверь входная открылась: на пороге стояла бабка Ксения собственной персоной в той одежде, в которой она лежала в гробу:

— Привет, девушки, не ждали?

Клава упала на кровать, и голову закрыла подушкой.

Катерина смотрела на бабку Ксению, а ее зубы ныли от избытка чувств.

— Ладно, ничего удивительного не произошло, мне надо было сбросить хвост из тех двух мужчин, которые забрали деньги со шкафа. Что молчите?

— Бабушка Ксения, я сомневалась в вашей смерти, но вас в гроб положили в морге, вот захоронить не дали. И потом эти двое сказали, что они вас захоронили, — первой откликнулась Катерина.

— Катерина, все нормально. Я за все заплатила, а отсюда я выйду ночью в твоей одежде. Впрочем, если квартира постоит без жильцов некоторое время, то это будет естественно.

— Бабушка, ты не могла нас предупредить!? — завопила Клава, сбрасывая с головы подушку.

— Девушки, дайте мне полежать, я устала от всего, — сказала бабка, ложась на постель рядом с Клавой.

Клава вскочила с кровати, и выскочила из квартиры, хватая по дороге свои вещи.

Катерина осталась в странной квартире с бывшей покойницей и разбитым окном.