Графские развалины
Шрифт:
Вот…
Короче говоря, той ночью, после полуночи, Череп мне тихонько в окошечко: тук-тук-тук… Я одетый уже, наготове. Причиндалы в сарае тоже все приготовлены. Загрузили все добро на тележку большую четырехколесную – ну и покатили в гору, к пруду Торпедовскому. Чапаем – а над головой ни облачка, звезд на небе – как прыщей на роже у Васьки-Шитика, помнишь такого? Красивая ночь, в общем. Но – неприятная какая-то. Темно – редко-редко где огонек в окне горит. И тихо – разве что собака какая брехнет раз-другой и смолкнет.
Но мы ничего, бодримся, хотя менжа
Дошли до пруда, в общем. Сгрузились, бомбу в последний раз проверили. Все вроде в порядке. Заряжать стали. Залили баллон водой до половины, карбид аккуратненько внутри сверху подвесили, под крышку, в сеточке тюлевой – чтоб раньше времени не зашипело, а только когда в воде перевернется…
И осторожно в сторонку отставили – не задеть, не опрокинуть невзначай. Вроде все сто раз просчитано-продумано, а очко все равно играет. Страшновато. И бутылка-то с карбидом в руках взрывается – мало радости, а тут такая дурища…
Тем временем вопрос всплыл: а кому, собственно, бомбу на середку пруда вывозить? Плотик наш двоих никак не сдюжит. Стали соломины тянуть – выпало Черепу. Он всегда отмороженный был – обрадовался даже. Своей рукой, значит, решил Большой Бабах учудить. Пускай, думаю, я-то не больно с той дурой плыть хотел…
Ну ладно. Плюхнули плотик на воду, взгромоздился Черепок на него. И тут накладка вышла. Грузоподъемность-то мы загодя испытали, а как весла слушается – нет. Хреново грести получалось. Крутится плот, рыскает, – а вперед еле-еле ползет. Туда-то ничего, добултыхать можно… А потом, к берегу? Когда на дне обратный отсчет пойдет? Задачка…
По счастью, у меня моток шнура нашелся, метров тридцать. Капронового, тоненького – чуть толще суровой нити. Но вроде крепкого… Решили: обратно Череп грести будет, а я его за шнурок тот подтягивать.
В общем, поплыл. Я на берегу, шнур разматываю – другой конец к плоту привязан. Ну, догреб он до середины, да и бултыхнул баллон вместе с грузом привязанным. И обратно скорей. Череп гребет со всех сил, я тяну – и все равно кажется: медленно, не успеет. Щас, думаю, как грохнет – и закачается Черепуша кверху пузом рядом с рыбками… Так за него перебздел – уж лучше бы сам поплыл…
От мыслей этих потянул, видать, слишком сильно. Шнурок мой – щелк! – и лопнул!
Присел я, взрыва ожидаючи, секунды в уме считаю… А Череп матерится, но веслом плюхает – а что ему еще делать?
И ничего, успел. Скоком на берег, вместе со мной за пригорок какой-то залег… Лежим, Большого Бабаха ждем. И – ничего. Тишина. Время капает, земля холодная – надоело, встали, подальше отошли, на бревнышко какое-то уселись… Ситуевину обкашливаем. Сами себя успокаиваем: не бутылка все-таки, корпус мощный, хрен его знает, как быстро под таким давлением газ выделяется – может, едва-едва… Решили ждать до упора. Пока не шандарахнет. Жаль трудов-то двухмесячных…
Сидим, ждем. О том о сем шепотом разговариваем. У Черепа папиросы нашлись – покурили. А штука все никак взрываться не хочет. И чувствуем
А вокруг ночь… Вроде и тихая, безветренная, а какие-то звуки все равно слышатся. Негромкие и непонятные… Порой типа как птица вдали кричать начинает, а вслушаешься: вроде и не птица вовсе… Сначала, пока мы с бомбой да плотом возились, не обращали внимания, а теперь-то сидим, прислушиваемся, Большой Бабах ждем… И, знаешь, – неприятно как-то стало. Да и место не из лучших: в спину развалины пустыми окнами уставились, кладбище опять же рядом. И до Чертовой Плешки рукой подать – хотя про нее говорят, будто она то на одном, то на другом месте объявиться может…
В общем, разговор наш смолк сам собой, сидим, друг к дружке жмемся… Надо бы уходить домой по уму, но дело на принцип пошло. Ночь безлунная, одни звезды на небе – мы со скуки на них пялимся, падающие высматриваем – чтоб желание загадать, значит. У меня одно наготове было: Ленке Протасовой вдуть по полной программе. А какие еще желания на шестнадцатом году бывают? Тока такие… Но они, звезды в смысле, все не падают и не падают…
Позже, правда, какая-то сверзилась-таки сверху, но мне к тому времени уже не до Протасихи стало…
Потому как Череп на другом берегу пруда странную вещь углядел – и мне показал. Я сначала-то долго пялился, ничего не видел… Но затем рассмотрел все же. Вроде как стоит там машина, не то белая, не то светло-серая – едва на фоне деревьев видна. По контуру на «Ниву» похожая, но велика больно, с трактор размером примерно… Непонятная, в общем, штука.
А самое странное – шли мы вроде с той стороны, да ничего не заметили. Хотя, понятно, и проскочить в темноте могли…
Посидели мы, поспорили: что там оказаться может. Так ничего и не решили. Череп давай подначивать: пошли, мол, глянем, что там такое… Заодно разомнемся-согреемся. Он всегда шебутным пацаном был.
А мне в падлу хилять в обход, но одному в темноте тут торчать кайфу еще меньше. Ладно, пошли… Обошли пруд, потыкались туда-сюда – ничего похожего нету. Как испарилась машина. Уехать не могла, двигателя мы не слышали… А самое главное, сомнение берет: на то ли место мы вышли… Ни тележки нашей, ни плота не видать с этого берега…
Делать нечего – вернулись. Глядь: стоит машина все там же. Тут Череп завелся: что за чудеса такие? Решил в одиночку туда снова сходить. А я чтоб с этого берега ему наводку давал… И что ты думаешь – потащился.
Я сижу, в темноту пялюсь. Раз – огонек спички на том берегу вспыхнул. Кричу – тихонько, но над водой звук хорошо идет: левее, левее забирай! Погас огонек. Погодя другой появился. Я снова: еще чуть левее! Третья спичка – я командую: теперь назад, мимо прошел!
И все… В смысле, ни огоньков, ни Черепа. Сижу, жду, а его нет и нет… Кричу, зову, – тишина…
Разозлился я жутко. Вот, думаю, сучара – сыграл шуточку! А мне, значит, все добро домой переть в одиночку…
Но делать нечего, не до утра ж тут кантоваться. Навалил на телегу все хозяйство, пока до дому допер, восток зарозовел уже…