Грамматика кхмерского языка
Шрифт:
— Давали, мой рейхсфюрер, — обреченно признал Краусс, дыша перегаром, — Но ведь мне приказал фюрер… То есть Айзек… На глазах у всех. Я же не мог перечить фюреру на глазах у всех?
— Действительно, — согласился я, — Ладно, Краусс, я вас прощаю. Расслабьтесь. Я бы вас отправил на восточный фронт, но не могу же я отправить туда человека, знающего, что наш фюрер — ненастоящий, верно?
— Спасибо, рейхсфюрер, — Краусс рассыпался в благодарностях, — Спасибо вам! Такого больше не повторится, клянусь вам!
— Конечно не повторится…
Мы как раз проезжали по мосту через какую-то грязную речку. Мост уцелел, а
— Остановите, — приказал я шоферу.
Мерседес встал на мосту, следовавшая позади и впереди автомобиля охрана тоже остановилась.
— Это что за река? — уточнил я.
— Шпрее, — ответил Гротманн.
— Чудесно. Краусс, снимите мундир, пожалуйста.
— Зачем…
— Мундир, говорю, снимите.
Краусс явно протрезвел от страха, но мундир покорно снял.
— И оружие отдайте.
Краусс сдал Гротманну свой пистолет.
— Зачем это всё, рейхсфюрер? Послушайте, я готов искупить мою вину, сражаясь на фронте…
— Ну я же сказал, — перебил я, — Отправлять вас на фронт — не вариант. А мундир я вас попросил снять, потому что если из Шпрее выловят группенфюрера — могут возникнуть лишние вопросы. А зачем мне лишние вопросы? Верно, Гротманн?
— Верно, — согласился Гротманн.
Хлопнула дверца мерседеса, через пару секунд Гротманн уже извлек из автомобиля Краусса, а потом пристрелил подонка одним выстрелом в голову.
Двое дюжих эсэсовцев из моей охраны раскачали мертвого Краусса, как грузчики раскачивают мешок щебня, а потом зашвырнули группенфюрера в Шпрею.
Гротманн вернулся в мерседес.
— И Айзека туда же на дно, — приказал я.
Но Айзек уже в ужасе вцепился в сиденье автомобиля:
— Я все понял, рейхсфюрер! Клянусь, я всё понял! Это никогда не повторится. Никогда!
— Славно, — одобрил я, — Ладно. Гротманн, назначьте нового начальника охраны для фюрера. На ваше усмотрение. Но отвечать за этого человека будете лично.
— Яволь!
Вот Гротманн явно толковее Вольфа. Может, сделать его главой моего личного штаба?
— Поехали, — приказал я шоферу.
Ресторан «Zur letzten Instanz», фото с почтовой открытки.
Он же после войны, здание сильно пострадало от бомбежек (фото 1957 г.) Ресторан возобновил свою работу лишь в 1963.
Берлин, Бендлер-блок, 2 мая 1943 16:25
По прибытии в Бендлер-блок я воочию убедился, каких глубин может достигнуть человеческая паранойя.
Раньше в этом огромном здании на набережной располагалось управление сухопутных войск Рейха, теперь же Ольбрихт перенес сюда Генштаб — Oberkommando der Wehrmacht. Здесь теперь помешалось германское «министерство войны», тут принимались все ключевые решения, влиявшие на
И окопался Ольбрихт здесь так, что даже сидевший со мной рядом Гротманн присвистнул.
Во-первых: к Бендлер-блок было толком и не подъехать, все проезды закрывали баррикады из мешков с песком и камнями, за баррикадами стояли танки, десятки танков, во дворах вокруг здания грозили небесам зенитные орудия ПВО. У какого-то небольшого домика в сотне метров от Бендлер-блок даже выломали стену и крышу, теперь из крыши торчало дуло зенитки, расположившейся внутри домика.
Все это, конечно же, замаскировано по высшему уровню, на здания и технику наброшены огромные куски ткани, даже гигантский Бендлер-блок по большей части зачехлен. На крышу натаскали каких-то деревьев, прямо в кадках, видимо, чтобы с воздуха обиталище Ольбрихта казалось городским парком. Тем не менее, среди «парка» я заметил парочку снайперов в камуфляже.
Ландвер-канал, мелкая говнотечка, на набережной которой и стоял Бендлер-блок, тоже замаскирован — завален плавучим мусором, который прикрывала камуфляжная сетка. Это чтобы с воздуха канал нельзя было идентифицировать, а еще чтобы вражеские катера не прорвались к штабу Вермахта.
И ни одного флага со свастикой нигде.
В общем, тут все было понятно без лишних пояснений. Если зенитки и маскировка призваны защитить хунту от налетов русских и англичан, то все остальное — явно защита от меня и моего ??.
— При Гитлере тут было поспокойнее, герр рейхсфюрер, — заявил Гротманн, подтвердив мои выводы.
Грузовик моей охраны, ехавший впереди, тем временем уперся в Ольбрихтовскую баррикаду. Дальше хода не было.
Я поморщился, ощущая горечь во рту. И не только во рту, но и на душе. Меня терзали смутные сомнения. Все ли я правильно делаю?
Ольбрихт — умница, он окопался по полной программе, он, если и выходит отсюда, то только в компании эскорта из бронетехники. А что тем временем творю я? Разъезжаю туда-сюда по Берлину, как живая мишень! Лично езжу решать все вопросы, например, извлекать из кабаков пьяных лже-фюреров. Я уже в очередной раз испытал жгучее желание свалить в ставку Гиммлера, в бронированный «Хохвальд». Ну или обзавестись собственным бронепоездом, на манер Троцкого. Возможно таким бронепоездом, который сможет перемещаться без рельс. Конечно, со мной и так ездит целый грузовик отборных эсесовцев, но хрен он меня спасет, если по моему мерседесу кто-нибудь пальнет из-за угла фаустпатроном.
Но это всё — позже. На кой черт мне безопасность, если я не решаю мои задачи? Сначала дела, потом безопасность. Война все еще идет, и Рейх все еще силен, несмотря на все мои действия.
А значит, я сейчас должен войти в эту пасть тигра.
Я мотнул головой, отгоняя тревожные мысли, голова от этого у меня разболелась.
— Ну вот что, дружище Гротманн… У вас же нет проблем с памятью?
— Не жалуюсь, рейхсфюрер.
— Замечательно, — кивнул я, — В таком случае вы наверняка помните, что проблемы с памятью есть у меня. И мой лечащий врач прописал мне больше посещать мои любимые места. Это должно вернуть мне мою память. Вот этим я и собираюсь заняться. Так что составьте мне список из трех мест, которые я мог бы проинспектировать, чтобы моя память впечатлилась и заработала, как положено. И завтра же, а лучше уже сегодня, доставьте меня в эти места.