Грань бездны
Шрифт:
Именно труднодоступность льда и суровый для жителей тропического пояса климат мешали им в массовом порядке переселиться поближе к воде. Выгоднее всего в этом плане устроились южане. Их защищает гигантский Фолклендский разлом, что протянулся вдоль южной пятидесятой параллели через всю Атлантику от Западного Великого плато до Восточного. Он служит естественной и непреодолимой преградой на пути всех желающих отвоевать себе хотя бы кусочек водоносной Антарктиды у ее нынешних хозяев. Проходы, по которым можно попасть в те холодные земли, охраняют дивизионы боевых бронекатов Владычицы. Они же пропускают и сопровождают
В те годы интересы водяных королей сталкивались лишь на экваторе. Но по мере таяния северной ледовой шапки, что оказалась многократно тоньше, нежели антарктическая, южане планомерно отвоевывали у конкурентов подконтрольные им территории. Чем в итоге все закончилось, ныне известно каждому жителю Атлантики. И теперь она пьет и орошает поля одними лишь талыми водами Антарктиды. Ее тысячелетние ледяные толщи, как заверяли их хозяева, неиссякаемы и тают не так быстро, как богатства канувших в Лету повелителей Арктики. Хотя так оно на самом деле или нет, не ведает никто из простых смертных.
Как не ведаем мы доподлинно и то, принадлежат ли последние льды мира одной лишь Владычице или кто-то еще, столь же ушлый, грызет их с противоположной стороны. Все пути на запад и восток лежат за Фолклендским разломом. Они досягаемы только для перевозчиков, имеющих туда доступ. По доходящим до нас скудным сведениям, на просторах Пацифики и Индианы живут такие же люди, как мы, и дюжина танкеров регулярно наведывается туда через проход Дрейка и по равнине Агульяс. Однако, учитывая, что только по одной Атлантике курсирует более двухсот водовозов, напрашивается вывод: власть нашего водного монополиста распространяется на те земли отнюдь не безгранично. Впрочем, это еще не означает, что там нет своих Владычиц и прислуживающих им Кавалькад…
Второй раз за день Долорес помянула святого Фиделя Гаванского, когда из-за ближайших скал показался первый отряд гвардейцев. Даже в таком малом количестве они могли бы обратить в бегство армию любого местечкового правителя, столкнись кабальеро с ней в чистом поле. Полсотни отборных, хорошо вооруженных вояк на быстрых рапидо окружили «Гольфстрим», словно песчаный оползень – торчащий у него на пути валун. И не успели они осадить коней, как нашим взорам предстал следующий отряд, нарисовавшийся из соседнего ущелья. Он сразу же смешался с авангардом, после чего вокруг буксира стало и вовсе не протолкнуться от запыленных, хмурых всадников в черных шляпах и легких кожаных доспехах. И почти каждый из них вел за собой в поводу второго скакуна, груженного нехитрым солдатским скарбом.
Сколько всего отрядов предстало пред наши очи, мы не выяснили. Едва я высмотрел среди кабальеро дона Риего-и-Ордаса, как моментально забросил все подсчеты и стал следить только за ним. Он прибыл со второй группой, и если бы не пыль, облепившая и кабальеро и лошадей с ног до головы, я заметил бы его гораздо раньше. А так мы обнаружили его лишь тогда, когда его ординарцы начали кричать, приказывая всадникам расступиться и дать дорогу своему команданте.
Мельтешащая серая масса, какой являлась сейчас запыленная Кавалькада, раздалась в стороны, образовав живой коридор. На одном его конце восседал на коне дон Балтазар, другой конец выходил прямиком к «Гольфстриму». Было шумно, поскольку гвардейцы все еще подтягивались
Я отметил, что сеньор Риего-и-Ордас и впрямь так отважен, как о нем толкуют. Будь сейчас в руках Малабониты ее дальнобойный лук, она могла бы без труда попасть из него в посланника Владычицы. Но тот, похоже, не опасался с нашей стороны подобного злодейства и не прятался за спинами кабальеро, когда враг размахивал перед ним белым флагом.
Первым делом я вкратце объяснил парламентеру, как нас угораздило во все это ввязаться и почему мы рассчитываем на милосердие его сеньора. После чего попросил передать ему наши глубочайшие извинения и заверение, что отныне я и мой экипаж находимся всецело в его распоряжении.
Посыльный молча выслушал наши оправдания, затем так же молча развернул коня и поскакал обратно. Я утер со лба пот и облегченно выдохнул. Нас не расстреляли из пистолетов и дали высказаться. Добрый знак, и лично меня такое начало переговоров вполне устраивало.
Пока я открещивался от злодеяний Убби и рассыпался в извинениях, дон Балтазар стряхнул со шляпы пыль, обмел щеткой доспехи и умылся из горлышка подставленной ординарцем фляги. И когда вернувшийся парламентер приступил к докладу, команданте слушал его, вытирая платком лицо, шею и руки. Потом он взялся молча сверлить нас своим суровым взором и через полминуты отправил к нам офицера с новым распоряжением.
– Опустите трап! – приказал тот, осаживая коня у колеса бронеката. – И готовьтесь принять на борт полномочного посланника королевы Юга, первого кавалера ордена Закона и Порядка, дона Балтазара Риего-и-Ордаса!
– Почтем за великую честь! – раскланялся я и поспешил к управляющей трапом лебедке.
Первыми на «Гольфстрим» поднялись не команданте с офицерами, а десять спешившихся гвардейцев. Все – с обнаженными шпагами и взведенными пистолетами в руках. Мы выстроились перед трапом для встречи высокого гостя, но нам было велено отступить и встать у борта, подальше от орудий и лицом к солнцу, дабы оно слепило нам глаза.
Кабальеро шустро обежали палубу, заглянули в рубку и моторный отсек, где был посажен на цепь Физз, осмотрели запертый вход в тюрьму Сандаварга, а также сунули носы во все подозрительные ящики и ниши, не поленившись залезть даже на марсовую площадку. Баллестирады были сразу же разряжены, а братья Ярнклот и Ярнскид убраны в контейнер с запчастями. Вряд ли, конечно, инспектора всерьез опасались, что я или Гуго бросимся на дона Балтазара с пудовым кистенем. Но мнительные кабальеро все равно решили оградить нас от такого искушения.
Да, недолго довелось мне снова похозяйничать на «Гольфстриме». И хоть взошедший на него важный гость пока не проронил ни слова, он вел себя так, словно это мы были здесь гостями, причем незваными. Командующий инспекторами капрал наказал нам, чтобы при встрече с доном Риего-и-Ордасом мы стояли смирно и помалкивали, пока он сам к нам не обратится. А когда обратится – не юлили и отвечали только по существу. Что, в общем-то, я намеревался делать и без подсказки. Обманывать кавалера ордена Закона и Порядка у меня и в мыслях не было.