Грань Земли
Шрифт:
Теперь всё это куда-то ушло, но оставило столько приятных воспоминаний…
Макс и Дамир пересекли второй и третий перекрёстки, и теперь слева на них взирали несколько чуть наклонённых полянок.
Ныне на лыжной базе есть ограждённые футбольные поля с искусственным газоном, но тогда, многие годы назад, для любого ребёнка лёгкий склон, где, случалось, паслись козы, был лучшим местом, чтобы собраться вечерком и поиграть футбол. И неважно, сколько людей, а отличать команды можно по надетой футболке и голой груди, и это было важно, ведь частенько сюда стекались совершенно незнакомые ребята, мальчишки, девчонки,
Вот к чему вела это дорога, но что она значила сама по себе? Зимними днями в выходные от школ, с самого утра и до обеда, бывало, устраивались гонки. По широкой высоко поднятой в сравнении с остальными улице на санках-ледянках скатывались по четыре гонщика, и у каждого был свой помощник, который разгонял и давал направление, гонщику же оставалось лишь рулить всем телом и удерживать равновесие, чтобы не улететь в сугробы кювета.
Всё это оживало в памяти при одном только взгляде, пока Макс и Дамир шагали по улице, озарённой багровыми лучами предзакатного солнца. И путь предстоял солидный. Путь, овеянный воспоминаниями.
Рядами шли дома и гаражи, где иногда попадались частные мастерские, парикмахерские, шиномонтажки, мастерские сварщиков. У редких домов снаружи были пристроены загоны для кур и другой мелкой птицы. Люди крутились, выживали как могли.
Так Макс и Дамир вышли на улицу, где за полосой шикарных особняков их ждал лес, но братья предпочли свернуть направо, чтобы спуститься к лыжной базе и пройти через неё. По этому спуску Макс ходил в школу, а Дамир защищал его от своры собак. На пути встречалась колонка, облюбованная водителями и ребятами, что прямо висели на ней, упиваясь студёной водицей после своих тренировок. Максу нравилось спускаться, как бы погружаясь в место, ведущее ко всем таинствам Бугульмы, полное надежд, тщаний и возможностей.
Но сейчас братья остановились на золотой середине многообещающего этого распутья, там, где они ещё не достигли крутого спуска Сокольской горы, но уже стояли напротив чёрного забора лыжной базы. Выждали, пока проедет поток автомобилей, и вошли через распахнутые, решётчатые двери.
Вымощенная плитами дорога посреди газона вела к административному зданию лыжной базы. В нём выдавались лыжи, имелся тренажёрный зал с бассейном, где занимались каратисты и всякие культуристы, а на втором этаже была гостиница для приезжих спортсменов и кафе, где можно недорого позавтракать или отобедать после летних пробежек или зимних катаний на лыжах.
Дамир и Макс обошли это здание, и попали на гигантскую площадку, расположенную перед лесом. Она делилась на секции, в одних можно было поиграть футбол, в других баскетбол и волейбол, а в прочих были турники, брусья и всякого рода перекладины.
А за всем этим богатством уже открывался лес. Макс вдохнул свежий воздух и тут же вспомнил, как хорошо здесь кататься на лыжах зимними вечерами, особенно в метель. Морозный ветер и пурга обдувают, гонят тебя со всех сторон, а снежинки щиплют лицо, когда повсюду темень, и только оранжевый свет фонарей освещает твой путь. Ты словно борешься за свою жизнь, набирая скорость, дьявольски устаёшь и промерзаешь! А потом можно заглянуть в кафе, перекусить, испить горячего шоколада под тихую приятную музыку и согреться.
Но и летом здесь загляденье, пробежаться с утреца под сенью деревьев, в прохладной тени, в свежести и покое, наслаждаясь пением птиц.
Макс
– Дамир, помнишь, мы жили такой же жизнью?
– Спросил Макс.
Дамир только вздохнул.
– Знаешь, мне иногда хочется вернуться в те времена, тогда всё казалось лучше. Но время уходит, утекает сквозь пальцы и забирает свои чудеса… Иногда я просыпаюсь и упорно думаю, как повернуть время вспять… Но ведь это… Та жизнь утрачена навсегда, и мы скучаем даже не по ней, а по прежним себе. Я отчётливо помню ту радость, которую ощущал, когда мы всей семьёй чистили снег у бабушки с дедушкой. То изумление от сбора мёда с домашней пасеки. И походы на речку, и все истории у костра. Куда пропал тот дух? Как это могло с нами произойти?!
– Сказал Макс.
Дамир пожал плечами.
– Идём уже на поляну, солнце вот-вот сядет, и мы прошляпим всю красоту.
Макс с Дамиром поднялись по дороге туда, где зимой образовывался трамплин и спустились, чтобы сойти с дороги на большую, ягодную поляну, окружённую деревьями, с которой открывался вид на город. Они горстями набрали землянику и уселись на краю кручи. Она спускалась огромными валунами затвердевшего песка и смесью разнородных почв, поросших кустарниками, а ещё ниже зарослями высокой травы, за которой журчал ручей, а уже за ним начинался город и все его микрорайоны. Подстанция с мелкими домиками и такими же мелкими магазинчиками, СУ-2 с его сельхозпредприятиями и кирзавод с гипермаркетами и многоэтажками. А над всеми ними возвышалась огненная линия горизонта.
Макс и Дамир лопали ягоды, слушали долетавшие сюда отзвуки вечернего города, тишину леса за спиной и любовались закатом, его багровостью и переливами, застывшими взрывами света.
Макс обводил его линии пальцами и клялся про себя запечатлеть их на холсте. Они заряжали фантазию и будили дух приключений… И линии гасли, словно передавая всю свою красоту и чудо в пытливый ум.
Небосвод угасал. Опускались первые сумерки, когда налетел буйный ветер и Макса пробрало. Он вскочил, широко улыбнулся и захохотал, а его эхо разлетелось во всю ширь. Здесь, в наступавшей темноте и тиши, он вдруг прочувствовал жизнь и был готов свернуть горы.
– Ты чего?
– Спросил у него Дамир, но Макс не ответил, он поднял лицо к небу, где пока ещё закрытая тучами ждала своего часа полная луна, и жадно вдыхал прохладный воздух.
Макс начал спускаться с кручи.
– Эй! Куда собрался?
– Крикнул Дамир.
Макс на секунду замер и вскинул руки.
– Ну ты чего? Смотри, какая красотища! Да мы просто обязаны всё здесь облюбовать! Запомнить, а потом зарисовать! Ну, когда ещё такой шанс выпадет?!
– Воскликнул Макс и продолжил спуск.