Грань желания
Шрифт:
Работать с Хилимом оказалось на удивление легко. Вскоре он уже выравнивал дно, а Марина собирала и укладывала обкатанные водой гладкие камни. Мелкие рыбешки то и дело тыкались в запруду и отплывали, удивляясь невиданной преграде...
Работу закончили к вечеру. Хилим остался еще немного - наводить неуловимый простым глазом глянец, Марине же позволено было уйти.
– Иди, отдохни как следует, съешь что-нибудь вкусное!
– посоветовал Хилим с неожиданной искренней заботой.
Хм-м... Съесть что-нибудь вкусное - хороший совет! Впервые
...Хилим поначалу вообще не отреагировал на жалобу. Он вернулся чертовски усталым, но все-таки пришел к Марине сообщить, что Зара искупалась и заснула - впервые именно заснула, а не впала в беспамятство. Конечно, Марина была рада этому... но только без еды-то не проживешь даже в сплошной радости!
Наконец Хилим осознал, что ему говорят. Он покряхтел, поднялся, заглянул в коробку... потом медленно поднял голову, и Марина многое прочла в его удивленном взгляде! Похоже, если раньше она считала Хилима вампиром, то теперь он считает ее чем-то вроде троглодитки.
– Кажется, я обсчитался с заказом, - растерянно протянул потерявший обычную самоуверенность магистр.
– Нет!
– вдруг зачем-то ляпнула Марина.
– Я просто не все взяла!
– То есть?
– минутная растерянность магистра испарилась без следа, и интонации вновь не сулили ничего хорошего. Марина поторопилась объясниться:
– Понимаете, коробка была такая большая, такая тяжелая... Я отложила, думала потом вернуться...
Хилим пожал плечами:
– А почему было не попросить этого вашего... приятеля?
– Не догадалась, - прошептала Марина.
Она проклинала себя за глупость. Почему она заранее не подумала о возможном разговоре? Ну что стоило смутиться и изобразить обжору?! А теперь Хилим без труда разгадает ее бездарную импровизацию, поймет, что к чему...
Но Хилим не уловил замешательство Марины - а если и уловил, то истолковал как-то иначе. Он усмехнулся и взглянул на нее с сочувствием:
– Ну, так уж и быть, маленькая бестолковщина! Научу, как прокормиться на таком вот острове. Может, когда-нибудь и пригодится... Поднимайся, пошли на берег!
– Так ведь темно уже!
Когда темнеет, надо прятаться, а не еду искать, это Марина помнила твердо. И что, интересно, собирается делать этот зазнайка-магистр? Разводить костры на берегу, надеясь заманить в ловушку незадачливый корабль? Был, кажется, в средние века такой промысел...
...Вода отблескивала черным зеркалом. Хилим быстро разулся, жестом предлагая Марине сделать то же.
– Встань спиной к берегу, - тихо сказал он, заходя по щиколотку в воду, - и смотри внимательно!
Заинтригованная Марина последовала его примеру. Было немного страшно - холодная вода, острые камни под босыми ногами, темень!
– но все же чертовски любопытно!
Глаза постепенно привыкали к темноте...
– Смотри!
– возбужденно прошептал
И Марина увидела. Плоский камешек шевельнулся... снова шевельнулся... и вдруг подскочил и шустро запрыгал на глубину!
– Хватай его!
Команда оказалась излишней: инстинкты сработали раньше!
– Так это ракушка!
– разглядела наконец Марина.
– Каменный прыгунчик, - пояснил Хилим.
– Petrus Saltenus. Более чем съедобен...
Прыгунчиков складывали в карманы. На воздухе хитрые моллюски немедленно плотно закрывались, снова становясь почти неотличимыми от камней.
Через четверть часа Хилим остановил охоту. Выбрались из воды, быстро отыскали брошенную обувь, и совсем не так быстро - место ночлега. Запас сухих веток имелся, и Марина быстро сложила костер.
– Ловко у тебя получается!
– заметил Хилим.
Марина не отозвалась, но усмехнулась про себя: еще бы не ловко! Научишься, если поживешь месяц-другой под открытым небом, да с маленькими сестрами... и неизвестно, когда сможешь вернуться домой, и цел ли тот дом? Сунуть бы господина магистра в такую жизнь - сразу бы забыл, как ракушки по латыни называются!
...Вглядевшись сквозь пламя в рдеющие угли, Марина отгребла в сторону недогоревшие дрова, быстро орудуя палкой, закопала шершавых пахнущих йодом моллюсков и вернула костер на место. Магистр пока молчал - стало быть, все было сделано правильно, только непонятно, сколько должны печься эти диковинные твари? Ну, авось не пережарятся, пока догорит костер!
Голод не тетка, и Марину больше не смущал странный вид еды. От жара створки раковин приоткрылись, мясо внутри оказалось сочным и вкусным даже без соли...
Внезапно Хилим рассмеялся. Марина, не прекращая жевать, удивленно уставилась на него.
– Хотя бы из вежливости угостила! Вместе все-таки по воде лазали...
Марина смутилась было, но тут же разозлилась на свое смущение. Что он, безрукий? или привык к официантам? Она раздраженно порылась в остывающих углях, извлекла еще одну ракушку и сорвала на ощупь какой-то жухлый лист - вместо салфетки. Хилим снова усмехнулся, принимая угощение:
– Ну и дикая же ты!
Марина пожала плечами. Что делать, не всем быть воспитанными! Но черт возьми, ведь Зара тоже не из института благородных девиц в храм попала... откуда у нее-то взялось это неизменное чувство собственного достоинства?!
...Хилим не спеша доел прыгунчика, кинул в золу створки раковины, поднялся.
– Не надо обижаться на судьбу, Марина, - мягко посоветовал он.
– Это опасное занятие.
Марине не хотелось, чтобы Хилим уходил, не хотелось сегодня оставаться одной в темноте. И еще: почему он назвал жалобы на судьбу опасным занятием? Бесполезным, бездарным, это да... но какая тут может быть опасность?!
– Утром поговорим, - спокойно пресек расспросы Хилим.
– Если к тому времени тебе еще будет интересно. А сейчас я не могу больше оставлять Зару без присмотра.