Граната для ренегата
Шрифт:
– Молодцы, – отрывисто похвалил Белов. – Парашюты сложить, спрятать в камнях. Двадцать минут перекур, и двигаем на «Ветту».
– Может, подождать, пока стемнеет? – спросил Слон, сноровисто сворачивая сразу два парашюта, свой и Белова.
Старый посмотрел на небо, глянул на часы.
– Можно и подождать, – согласился он.
– В горах, вообще-то, быстро темнеет, – подал голос Клоп, запихивая свой парашют под камни и засыпая его со всех сторон мелким черным галечником.
– И это верно, – кивнул Старый, внимательно следя за его действиями.
Клоп разровнял
– Что тогда? – выпрямился Слон, со скоростью бульдозера забросав тяжелыми валунами свернутые в тугой узел парашюты.
– Я ж сказал, – удивился Белов. – Двадцать минут перекур – и пошли.
– Тьфу, – разозлился Слон. – С тобой говорить – как мыло жевать. Кстати, насчет пожевать! А это когда?
И он красноречиво постучал по часам.
– Как «когда»? – снова удивился Старый. – В перекур.
Слон только рукой махнул, не находя слов, и полез в рюкзак за припасами.
Клоп трясся в беззвучном смехе, делая вид, что тщательно маскирует и без того идеально замаскированный парашют.
Глава 5
Эффектный выход вполне удался. Когда Мэгги появилась в холле, там возникло нечто вроде немой сцены из «Ревизора». Мужчины с приоткрытыми ртами, а женщины с поджатыми губами, смотрели на нее во все глаза и, судя по всему, были сражены наповал.
И их можно понять! Ибо вопреки свитерам и мятым брюкам, в которые были облачены все поголовно жители отеля, на ней было сногсшибательное вечернее платье цвета «металлик», обшитое стразами Сваровски и имеющее на спине вырез от лопаток до самой нижней по крутизне точки. Кроме того, она обулась в босоножки на высоченной шпильке, а на шею навесила целый ювелирный магазин.
Ее супруг в черных брюках, красной вязаной жилетке и сорочке с распахнутым а-ля «первый парень на деревне» воротом выглядел скромнее, но все равно смотрелся весьма броско на фоне домашнего вида любителей горного отдыха. Кроме того, Дик не забыл надеть дорогущие часы, что, по соображениям молодого мужчины, автоматически возводило его на самые верхи общества.
– Интересно, куда она прячет свои трусики? – окинув Мэгги придирчивым взглядом выцветших глазок, спросила своего мужа немолодая дама-итальянка, сидевшая на диване в дальнем углу холла.
– Я бы проверил, куда… – с игривым смешком отозвался тот.
– Сиди ты уж… проверяльщик, – осадила его жена.
Мэгги тем временем гордо оглядела поверженные войска противника и, кажется, осталась довольна.
– А я думала, здесь по вечерам танцы! – громко объявила она, после чего продефилировал прямо к бару. Ее каблуки гремели в чинной тишине, как камнепад.
Опомнившись, постояльцы, люди в основном воспитанные, по очереди стали отводить от нее глаза. Хотя, прямо сказать, у большинства мужчин, особенно у одиноких, выходило это неважно.
За барной стойкой скучал Вальтер, долговязый и лопоухий сын хозяина отеля. Впрочем, последние две минуты жизнь его стала явно интереснее, и он, вскочив со своего насеста, с улыбкой ждал приближения Мэгги.
Молодая женщина,
– Хэлло, Вэл! – ослепительно улыбнулась она. – Как насчет мартини?
– Без проблем, мадам! – расплылся в подобострастной улыбке тот, рыская взглядом по ее груди и бедрам, туго – теснее некуда – обтянутым сверкающей тканью.
Дик, меж тем устроившись на стуле, покачивал ногой в лаковой туфле и лениво разглядывал гостей.
– Налей мне виски, Вэл, – бросил он через плечо, тут же забыв о бедняге.
– Хорошо, сэр, – отозвался тот.
Получив свой стакан, Дик-Монгол принялся неторопливо прихлебывать виски, изучая постояльцев.
К некоторым из них он присмотрелся еще днем, на горнолыжной трассе. И не нашел никого, кто мог бы играть роль подсадной утки, нанятой той или другой стороной. Во всяком случае, никто не бросился ему в глаза своей мускулинностью либо же тем «особым», цепким взглядом, которым обладают все спецагенты мира.
Проще говоря, опасаться, кроме кавказцев, было некого.
Того же мнения придерживалась и Кармен, со своей стороны предпринявшая некоторые попытки «прокачать» жителей отеля. Точно установив, что хозяева «Ветты» никак не могут сотрудничать с террористами, она перенесла свое внимание на постояльцев. Днем изрядно наобщавшись с большей частью гостей, она тем не менее решила поработать с ними еще и вечером. Тем более что подступиться к кавказцам не удалось – уж больно обособленно они держались. Но Кармен не теряла надежды наладить с ними контакт. Для того и был задействован этот убойный «прикид», и вслед за первой порцией мартини последовали вторая и третья.
Скоро Мэгги была пьяна и шумлива, как тинэйджер, впервые прорвавшийся в ночной клуб.
– Вэл! – кричала она, размахивая пустым бокалом, из которого на чинно сидевшего Вальтера летели брызги и оливки. – Я хочу танцевать! Сделай музыку громче!
– Мадам, я боюсь, нашим гостям будет не очень комфортно, – пробовал увещевать ее Вальтер, красный от смущения и от возбуждения (выдающиеся прелести мадам прыгали в каком-то полуметре от него).
– Кому это будет не комфортно? – удивилась Мэгги, пристально осматривая гостей, вжимавшихся под ее взглядом в спинки кресел и диванов. – Мне кажется, этим господам не мешает немного встряхнуться.
К Дику, невозмутимо попивавшему виски, подошел давешний увалень-немец, смущенно улыбнулся. Звали его Макс, и он очень осторожно катался сегодня с горы, избегая малейшего риска упасть. В горы он приехал с другом по имени Эдвард, лысым носатым дылдой, видимо, от страха переломать ноги вообще не подходившим к спуску. Макс пробовал учить его, но тот был еще более неуклюж, чем он, и осмеливался только на короткий съезд поперек горы, и то придерживаясь за своего спутника. Видимо, эти попытки так утомили его, что он не вышел из номера, предпочтя уют постели и телевизора изнурительному сидению в креслах, в компании людей, еще более скучных, чем он сам.