Граната (Остров капитана Гая)
Шрифт:
Когда от обелиска на месте Третьего бастиона они запутанными переулками опускались к Лабораторной балке, Ася сказала:
— Вот это все и есть Корабельная сторона, Здесь самые отчаянные бои были в Первую оборону...
— А во Вторую?
— Тоже, — вздохнула Ася.
Гай понимал, что между Первой и Второй оборонами лежал почти век. Но все равно эти времена в голове смешивались, и казалось, что Севастополь сражался непрерывно много-много лет подряд. Что рядом с нахимовскими матросами дрались на Малаховом кургане морские
Гай уже не раз — с Толиком и один — побывал в Музее флота, на Сапун-горе, в Панораме, слышал много рассказов о боях и подвигах севастопольцев. Да и раньше читал об этом — «Севастопольского мальчика» Станюковича, «Морскую душу» Соболева и даже «Севастопольские рассказы» Толстого (у дедушки была такая большая плоская книга с похожими на фотоснимки иллюстрациями). Но никогда Гай не мог (да, по правде говоря, и не пытался) разобраться в том, что по-научному называется «обилием информации». Имена адмиралов и командиров, названия люнетов и редутов, подвиг Тридцатой батареи в сорок втором году и Балаклавское сражение в прошлом веке вспоминались вперемешку. Наверно, так все бывает перемешано в дыму, грохоте и сумятице большого боя...
Когда Ася предложила пойти по линии Первой обороны, Гай подумал, что теперь в его знаниях появится хоть какой-то порядок. И правда, номера бастионов, наименования батарей, названия бухт и балок нанизывались, словно бусины, на одну нитку...
На улицах по-прежнему лежала солнечная тишина, и все сражения казались бесконечно давними и далекими. Так, наверно, и должно быть. Затем и защищают в боях люди свои города, чтобы потом был вот такой тихий, безоблачный и неколебимый мир. Чтобы мальчик и девочка могли беззаботно идти по старым бастионам, а на заросшем сурепкой перекрестке мальчишки весело гоняли красно-синий мяч...
— Ася... А ведь где-то в этих местах был снежный бастион, да? Ну, в котором погиб Алабышев.
— Да. Скорее всего, вон там, — Ася махнула легкой пластмассовой сумкой с якорем, — где ребята в мячик играли.
— Я про них и подумал... И вспомнил...
Но, подумав о снежном бастионе, о мальчишках в нем, Гай, конечно, вспомнил и гранату, которую закрыл собой Алабышев. И другую гранату... И других мальчишек — в Херсонесе, — к которым так и не собрался в эти дни. И опять покатилась у него внутри черная дробинка.
— Ах ты черт... — в сердцах сказал Гай.
— Что? Трет ногу? — встревожилась Ася. (Они уже останавливались из-за этого, и Ася положила Гаю в носок прохладный мягкий листик.)
— Да нет... Просто вспомнил. Надо, в конце концов, съездить в Херсонес, того пацана разыскать. Который был пулеметчик с гранатой...
Они спускались по каменному трапу среди заросших двориков на склоне Лабораторной балки. Ася удивленно
— Сержика разыскать?
— Ну да...
— А зачем в Херсонес-то ехать?
— Ребят спросить, я же его не знаю... Ой, а ты знаешь?!
Ася помолчала, что-то соображая. Тихонько засмеялась:
— Ты бы сразу меня спросил. Это же внук бабы Ксаны. То есть правнук, сын ее внука, дяди Алеши.
— Вот это да... — выдохнул Гай.
— Разве ты не знал?.. Ну да, ты не спрашивал, я не говорила... А разве ты его у бабы Ксаны не встретил?
— Не... Она сказала, что какой-то Сергийко уехал в Феодосию. Только к школе вернется.
— Он и есть.
— Здесь просто чудеса какие-то, в этом городе. Сплошные совпадения...
— Да какие совпадения? Просто он в тот день за мной в Херсонес увязался. А там я к дедушке пошла, а он с вами остался играть, вот и все...
Сперва Гай обрадовался. Но тут же расстроился:
— Значит, я его не увижу. Я двадцать восьмого домой улечу.
— Жалко... — вздохнула Ася. Непонятно было, что «жалко». Что улетит или что не увидится с Сержиком?
— Еще бы, — сказал Гай. Тоже непонятно.
— А какое у тебя к нему дело? Может, я помогу?
— Помоги... Помнишь, он тогда гранату потерял? Я знаю, где она... Ну, потом сообразил. Завалилась она там в одно место. Я достану, а ты ему отдашь.
— Еще чего. Я ее тут же в море выкину.
— С ума сошла?
— Это вы, мальчишки, все с ума посходили. Нашли себе игрушки...
— Она же ненастоящая!
— Баба Ксана от этой «ненастоящей» себе нервы извела... А знаешь сколько было случаев? Сперва — ненастоящая, а потом и настоящую откопают...
— Ася...
— Выкину, — сказала она.
И Гай подумал, что даже с самыми хорошими девчонками можно разговаривать не о всех делах.
— Получается что? — озабоченно сказал Гай. — Он не знает, где она лежит, а я знаю. Выходит, я будто ее стащил...
Ася быстро глянула на него, и Гай почувствовал, что краснеет.
— Не ты же ее туда спрятал, — сказала Ася.
— Все равно... Эх, жалко, что его нет. — Гаю теперь хотелось увести разговор от гранаты. — Мне еще и поговорить с ним надо. Про бюст... Ты вот не знаешь, что это за герой, а он, наверно, знает... А вдруг это капитан-лейтенант Алабышев, а?
Такая догадка лишь сейчас мелькнула у Гая и в первую секунду показалась невероятной. Но ведь в этом городе, где столько удивительных совпадений и встреч, все возможно.
— Наверно, и дядя Алеша знает, — рассудила Ася. — Ох, я забыла: он же в рейсе... Гай...
— Что?
— Гай... — тихо сказала Ася и махнула сумкой по головкам чертополоха. — А может, тебе не улетать двадцать восьмого?
— А... как?
— Ну, поживи здесь еще... Сержика дождешься. И вообще... У нас в сентябре знаешь как хорошо.
— А школа? — озадаченно спросил Гай.
— Поучился бы в нашей... Кто отдыхает здесь осенью с ребятами, часто устраивают их в здешние школы... Я могу с нашей Мариной Викторовной поговорить, она знаешь какая хорошая...