Гранатовые поля
Шрифт:
Итак, Декс поставил на Сэваджа в надежде, что получит большую выплату. Несмотря на то, что Фостер, скорее всего, выиграет.
Фостер выпрямился.
— Скажи мне, что ты шутишь.
— Я не знала, — карие глаза Вивьен наполнились слезами. — Мне стало известно только сегодня утром. Какой-то парень пришел к нам домой и угрожал Дексу. Я была на кухне, готовила завтрак. Услышала крики и стук. Когда пришла в гостиную, Декс стоял на коленях на полу. Мужчина приставил пистолет к его голове. Он сказал, что либо Декс выплатит деньги, либо умрет.
Я перестала дышать.
Вивьен дрожала.
— Я собрала вещи и уехала.
Фостер застыл, уставившись пустым взглядом на камин. Мышцы на его плечах и спине напряглись.
— Три миллиона долларов? — спросила я Вивьен.
— Да, — она поймала слезу, прежде чем она успела упасть. — Мне жаль. Мне так жаль. Я могу продать дом и отдать Дексу свою половину. Продать свою машину. Продать тренажерный зал. Надеюсь, что человек, которому должен Декс, даст мне время все это сделать, но я не знаю. Звучало так, будто они ожидают, что им заплатят сразу после боя.
Бой был через две недели. За это время она не успеет продать недвижимость.
— Кто тот человек, у которого Декс брал в долг? — спросил Фостер.
— Тони Саббатини.
— Господи, — он закрыл глаза.
— Кто такой Тони Саббатини? — спросила я, глядя между ними обоими.
— Человек, которому любой заплатит, — тихо сказала Вивьен. — Один из гнусных знакомых отца.
— Я дам вам деньги, — сказал Фостер. — Тогда мы покончим с этим.
— Всё не так просто, — её лицо побледнело. — Декс не возьмет их. Я уже предлагала занять их у тебя.
— Он ебаный придурок, — отрезал Фостер.
— Он ревнует, — сказала она. — Он не признает этого, но он ревнует к тебе. Он сказал, что лучше умрет, чем будет жить в долгах перед тобой до конца своих дней.
Фостер поднял подбородок.
— Это его выбор.
— Даже если это означает, что они придут за мной? — спросила она. — Мне жаль. Я знаю, ты злишься. Я тоже злюсь. Но, Фостер... Я люблю его.
Её любовь и гордость Декса могут привести к тому, что они оба погибнут.
У меня свело живот.
Руки Фостер сжались в кулаки.
— Что ты просишь меня сделать, Вивьен?
Её подбородок задрожал. И хотя она прошептала это слово, оно прозвучало громко, словно выстрел.
— Проиграть.
5 РАУНД
25. ФОСТЕР
За безупречными, от пола до потолка, окнами нашего номера-люкс Лас-Вегас-Стрип оживала в течение дня. Люди со всего мира съезжались сюда, чтобы насладиться сенсацией, которой был Вегас. Лично меня он никогда не привлекал.
Я всегда был неравнодушен к окружающим пейзажам, пустынным ландшафтам и ярким краскам заката над скалистыми плато. Туристы могли наслаждаться блеском
Руки Талии скользнули по моему торсу, и она прижалась грудью к моей спине. Она поцеловала мой позвоночник, а затем прижалась щекой к моему плечу. Мы стояли в тишине, наблюдая, как транспорт проносится по улицам, а люди выходят на тротуары.
За последние девять дней мы провели много времени вот так.
Обнимая друг друга. Размышляя о будущем. Готовясь к новому бою.
Я думал, что мы закончили. Думал, мы победили.
Но, похоже, был ещё один раунд.
— Я чувствую себя в ловушке, — сказал я.
— Я знаю, — её руки сжали меня крепче. — Мне жаль.
Я вздохнул.
— Мне тоже.
— Что Вивьен сказала сегодня утром?
— Ничего. Я не разговаривал с ней, только с Каденс перед школой.
Было странно не разговаривать с Вивьен. За все время нашего брака я мог по пальцам одной руки пересчитать, сколько раз мы ссорились. Мы были друзьями. Между нами не было страсти. Может быть, именно поэтому нам было так легко жить вместе. Мы были удобными соседями. Родителями.
За все наши годы я никогда не был так зол на нее. То, что она просила меня сделать, то положение, в которое она меня поставила, было невозможным.
Проиграть.
Дочь своего отца.
После нашего разговора о Дексе я был так зол, что мне пришлось уйти из гостиной. Я поднялся наверх, прошелся по спальне. Когда Талия поднялась, она знала, что я вот-вот сорвусь. Она не стала расспрашивать меня, когда я ушел в спортзал. Она осталась с Каденс. И Вивьен.
В ту ночь я несколько часов бил грушу, пока красная дымка не исчезла из моего зрения. Потом я сидел на ринге, один, и думал, что же мне делать.
История повторялась. Это было семь лет назад. И вместо Арло Энджела, испортившего мне жизнь, это была моя бывшая жена.
Прошло больше недели, а я всё ещё был в ярости. Разочарован. Сбит с толку. Я сомневался, что моя дружба с Вивьен когда-нибудь будет прежней.
Я оторвал взгляд от окон и повернулся, прижимая Талию к своей груди, чтобы вдохнуть аромат ее волос. Цитрусовые, кокос и моя девочка. Представляет ли она, как сильно я в ней нуждаюсь? Сколько утешения я черпал в ней?
По крайней мере, я столкнулся с этой катастрофой не в одиночку.
— Что тебе нужно сделать сегодня? — спросила она.
— Мы с Джаспером встречаемся в час дня. Я думал пойти домой, посмотреть, что осталось, что я хочу собрать и отправить в Куинси. Но я не хочу рисковать и столкнутьсяс Дексом.
Я могу убить этого сукина сына.
Что, если бы Каденс была там? Что, если бы бандиты Тони Саббатини ворвались в дом, где была моя дочь? Что, если бы они угрожали и её жизни?
Как Вивьен могла даже подумать о том, чтобы встать на сторону Декса? Мои мышцы напряглись.