Гранд-адмирал. Превосходство
Шрифт:
— Это мало что меняет, капитан, — спокойным голосом произнес я. — Пять «Венаторов» проекта «Солнечный ожог» дают нам необходимое преимущество.
— Если только Райан Зион сделал все как надо и не повторится все то, что было во время битвы при Хасте, — не скрывая своего скепсиса, произнес Пеллеон.
— Нам будет достаточно и того, как они проявят себя против дивизиона с «Алым рассветом» в системе Скаросс, — заметил я.
Пеллеон свел вместе брови.
— Мне казалось, что сражение в Сьютрикской Гегемонии будет направлено на захват кораблей вражеского флота — как среди тех, что принадлежат Креннелю, так и из Четвертого
— Вы ошиблись в своих предположениях, капитан, — заявил я. — Мы возьмем только те корабли, которые представляют для нас интерес. Главная наша задача на окончание второй фазы операции «Алый рассвет» — убивать тех, кто до сиз пор не понял, что сражаться против нас — тоже самое, что и остановить «Джаггернаут», выскочив у него под колесами.
— Не думаю, что после подобного республиканцы будут нас бояться, — заметил Пеллеон. — Скорее ненавидеть станут еще больше.
— Ошибаетесь, капитан, — ответил я, понимая какие моменты своего плана необходимо подправить, чтобы все прошло идеально. — В следующий раз, когда наш флот с ними встретится, республиканцы будут в ужасе.
Глава 37. По праву сильного. Часть первая
Девять лет, семь месяцев и тридцатые сутки спустя Битвы при Явине…
Или сорок четвертый год, семь месяцев и тридцатые сутки после Великой Ресинхронизации.
(Три месяца и пятнадцатые сутки с момента попадания).
Сила струилась внутри него, подобно течению реки. Могучая, полная энергии и жизни, она пропитывала все вокруг себя, даря ощущение непобедимости, всеобъемлющей власти, контроля над окружающим миром и…
Даже этого было недостаточно для того, чтобы сдвинуть с места они треклятый камешек.
Корран чувствовал, как пот пропитывает его комбинезон, по лицу текут потоки кисловато-соленой жидкости, выступившей в закатных лучах солнца Джомарка… Ноздри уже ощущали запах собственного тела…
Но этот камень, размером с небольшой фрукт, даже не пытался сменить свое положение. Как бы он не пытался спокойно и последовательно повторить все то, что говорил ему Джоруус К’баот, у Коррана Хорна явно имелись проблемы с телекинезом.
Он распахнул глаза и посмотрел на сидящего напротив него молчаливого старика. Облаченный в коричневую накидку, наброшенную поверх обнаженного торса, К’баот выражал безмятежность. Но при этом его лицо казалось излишне сосредоточенным, а ветер, гуляющий на верхней площадке дворца, в котором они проживали, трепал седые волосы и бороду старика.
Корран поежился — ветер был ледяным. Но он не чувствовал этого, пока не прекратил медитацию.
— Это невозможно, магистр К’баот, — произнес он, прижав руки к мокрому телу, чтобы хоть как-то согреться. Не помогало. Уже через пару мгновений зубы кореллианца принялись отбивать незамысловатый ритм, стуча друг об друга.
— Неверно! — рявкнул джедай, открывая глаза. На мгновение Коррану показалось, что радужка глаз учителя стала янтарной.
А в следующее мгновение камешек, который Хонт пытался сдвинуть хотя бы на миллиметр, сорвался с места с такой скоростью, будто им выпалили из масс-драйверного орудия.
Корран вздрогнул от импульса недовольства, исходящего от старика.
— Иногда, джедай Хорн, — сердито изрек старик, а в чертах его лица появилась ожесточенность, — я начинаю сомневаться, что ты меня слушал все то ценное время, что было на тебя потрачено.
— Что поделать, такие уж мы, кореллиане, — использовал Хорн свою привычную тактику защиты. Она раздражала К’баота, но по крайней мере, являлась правдой. Этот парень в старой накидке вообще не особо старался что-то объяснять — он говорил, дескать, делай то, делай то, а потом, будь добр повтори. Нет, конечно, определенные пояснения все же давались… Но, нет, серьезно?! Кто в здравом уме подпустит подростка к починке термоядерного реактора, не объяснив ему хотя бы школьный курс физики и не снабдив инструментами?
По мнению К’баота верным вариантом добиться прогресса было засунуть этого самого подростка в активную зону реактора и сказать: «Ну, чини, чего расселся. Что, облучение? Кожа слазит и мясо от костей отходит? Ой, да брось, это всего лишь тебя мотивирует делать все быстрее обычного, давай-давай, пошевеливайся, это всего лишь первый из ста реакторов, которые ты должен починить до сегодняшнего обеда».
— Прекрати оправдывать свою лень и нежелание взять происходящие вокруг тебя события под свой контроль обычной кореллианской безалаберностью, — брови К'баота сардонически взлетели. — Ты потратил столько времени впустую вместо того, чтобы просто взять Силу в свои руки и разделаться с этим камнем.
Корран поморщился.
— Мы уже обсуждали это, учитель К’баот, — напомнил он. — Я не думаю, что использовать свои низменные эмоции в качестве топлива для увеличения своего могущества — правильно. Я не буду использовать Темную Сторону.
Кустистые брови К'баота снова саркастически подпрыгнули.
— Вот как, джедай Хорн? — едко поинтересовался джедай. — То есть, ты хочешь сказать мне, что всегда жил по правилам, никогда и нигде не переступал черту, а твои решения и последующие за ними действия продиктованы исключительно благими целями в рамках закона, который ты так стремишься соблюдать? — Корран на мгновение почувствовал укол совести. Но, всего лишь на мгновение, не более того. Да, он преступал закон. Но это было необходимо… — Или же тебе всего лишь выгодно прикрываться правилами и выборочным следованием им, чтобы самому себе казаться «хорошим», в то время как ты и сам понимаешь, что готов сделать ради достижения цели все, что угодно. Конечно, если цель того стоит.
Коррран ощутил во рту кислый привкус горечи поражения. Не то, чтобы К’баот задел его за живое, просто… Нет, многое из того, что он совершил, конечно можно списать на то, что тогда Альянс повстанцев был вне имперского закона, а для свержения преступной власти все средства хороши (и вообще, не он тогда руководил диверсионными группами на Тайферре, взрывающими правительственные объекты, а Вессири и парочка отмороженных на всю голову диверсантов). Вот только последний его поступок — дезертирство из «разбойной эскадрильи», это уже преступление против того самого закона Новой Республики, в установлении которого он так активно старался нарушать законы имперские.