Грандиозная дзэн-буддистская свадьба
Шрифт:
– Мне пора.
– Ах, не уходите...
– из глубины самого крупного за три года сборища воротил преступного мира до меня донесся визгливый, старческий женский голос. К тому же звучал он отнюдь не искренне. Какого чёрта я с ними связался ? А лос-анжелесский профессор ? Нет, лос-анжелесский профессор был из той же компании.
Требовалось раскаяние. Или нечто подобное. Некий поступок для придания происходящему хоть толики благородства.
Услышав, как Дзэн-учитель закрывает парадную дверь, я осушил полный стакан виски. Потом я пронесся через комнату, битком набитую шушукающимися при свечах ублюдками, отыскал
– Эй, учитель !
Дзэн обернулся.
– Что, старик ?
Старик ?
Мы оба остановились и уставились друг на друга на этой винтовой лестнице в освещённом луной тропическом саду. Казалось, настало время наладить более тесные отношения.
И тогда я сказал ему:
– Мне нужны или оба твоих грёбаных уха, либо твой грёбаный наряд - этот светящийся неоном купальный халат, что на тебе !
– Старик, ты спятил !
– Я думал, у дзэнов хватает мужества не делать бесцеремонных, заведомо очевидных заявлений. Я разочаровался в тебе, учитель !
Дзэн сложил ладони домиком и возде очи горе.
Я сказал ему:
– Мне нужны либо твои грёбаные уши, либо твой грёбаный наряд !
Не разжимая ладоней, он продолжал пялиться в небо. Я ринулся вниз по лестнице, разом перемахнув через несколько ступенек, но понесся дальше, благодаря чему им не проломил себе башку, а кубарем катился к его ногам; я попытался развернуться, однако превратился в сгусток кинетической энергии, словно толь что сорвался с цепи и потерял управление. Дзэн поймал меня и водрузил на ноги.
– Сын мой, сын мой.
Мы стояли совсем рядом. Я ударил сплеча. Вмазал ему неплохо. Я услышал, как он зашипел. Он отступил на шаг. Я ударил ещё раз. Промахнулся. Удар пришелся намного левее. Я упал в какие-то саженцы, привезенные из преисподней. Встал. Снова двинулся на него. И в лунном свете я узрел фасад собственных брюк: заляпанный кровью, свечным воском, блевотиной.
– Сейчас узнаешь, кто здесь учитель, ублюдок !
– уведомил его, приближаясь.
Он ждал. Благодаря многолетней работе мастером на все руки мышцы были ещё не совсем дряблыми. Вложив в удар все двести тридцать фунтом своего веса, я врезал ему одиночным в живот.
Дзэн издал нечленораздельный звук, ещё разок обратил молитвенный взор к небесам, промолвил что-то по восточному, нанес мне резкий рубящий удар из арсенала карате и удалился, а я остался лежать, свернувшись калачиком среди идиотский мексиканских кактусов и кустов, которые , на мой взгляд, были растениями-людоедами из непролазных бразильских джунглей. Я отдыхал в лунном свете до тех пор, пока мне не почудилось, что один из лиловых цветков подбирается к моему носу и начинает перекрывать мне дыхание.
Чёрт возьми, понадобилось не менее ста пятидесяти лет, чтобы усвоить гарвардский курс античной литературы. Выбора не было: я отделался от цветка и принялся ползком подниматься по лестнице. Наверху я встал на ноги, открыл дверь и вошел. Меня никто не заметил. Они всё ещё несли всякую ахинею. Я плюхнулся в свой угол. От каратистского удара у меня под левой бровью образовалась открытая
– Чёрт побери ! Мне необходимо выпить !
– воскликнул я.
Подошёл Харви со стаканом. Чистое виски. Я осушил стакан. Как вышло, что гул людских голосов оказался таким бессмысленным ? Я заметил, что женщина, которую мне представили, как мамашу невесты, нынче щедро демонстрирует ножки, причем смотрелись они неплохо - все эти длинные нейлоновые чулки, дорогие туфли на шпильках плюс внизу, у мысков, маленькие драгоценные камушки. Всё это возбудило бы и идиота, а я был идиотом только наполовину. Я встал, подошел к невестиной мамаше, задрал ей юбку до самых бёдер, наскоро расцеловал её прелестные коленки и принялся с поцелуями продвигаться вверх.
– Эй !
– внезапно она встрепенулась.
– Ты что делаешь ?
– Я тебя насквозь проткну ! Буду трахать, пока у тебя из задницы дерьмо не полезет ! Хочешь ?
Она толкнула меня и я повалился спиной на ковер. Потом я вытянул ноги и начал метаться, пытаясь встать.
– Мужеподобная тварь !
– заорал я на неё.
Наконец, минуты через три или четыре мне удалось подняться на ноги. Кто-то рассмеялся. Потом, обнаружив, что ноги меня ещё держат, я направился на кухню. Наполнил стакан, осушил его. После чего, наполнив ещё один, вышел. Они были там - все эти проклятущие родственники.
– Рой, Холлис !
– сказал я.
– Почему вы не разворачиваете свадебный подарок ?
– Правда, - сказал Рой.
– Почему ?
Подарок был завёрнут в сорок пять ярдов оловянной фольги. Рой принялся её разматывать. Наконец фольга кончилась.
– Желаю счастья в семейной жизни !
– воскликнул я.
Это был маленький, ручной работы, гробик, изготовленный лучшими мастерами Испании. В нем даже имелась розовато-алое войлочное донышко. Он был точной копией настоящего, разве что был сделан с большей любовью.
Рой окинул меня взглядом убийцы, оторвал ярлычок с указаниями по поводу того, как сохранить полировку дерева, бросил его в гробик и закрыл крышку. Воцарилась полная тишина. Единственный подарок был отвергнут. Но вскоре он взял себя в руки и вновь принялся нести ахинею.
Я умолк. Я и вправду гордился своим маленьким ларчиком. Я искал подарок часами. Я едва не сошел с ума. Потом я увидел его на полке, в полном одиночестве. Потрогал снаружи, перевернул вверх дном, потом заглянул внутрь. Цена была немалая, ноя платил за тонкую, безупречную работу. Дерево. Маленькие петельки. Всё прочее. Одновременно мне был нужен пульверизатор с я дом от муравьев. В глубине магазина я отыскал "Черный флаг". Муравьи соорудили над моей входной дверью гнездо. Я понес покупки к прилавку. Там была девчушка, я выложил товар перед ней. Я показал на гробик.
– Знаете, что это такое ?
– Что ?
– Это гроб !
Я открыл его и показал её.
– От этих муравьев я скоро рехнусь. Знаете, что я намерен сделать ?
– Что ?
– Я намерен убить всех муравьев, положить их в этот гроб и похоронить !
Она рассмеялась.
– Вы скрасили мне весь день.
Молодым нынче палец в рот не клади, их поколению не найдется равных. Я расплатился и вышел из магазина.
Но там, на свадьбе, никто не смеялся. Их осчастливила бы перевязанная красной ленточкой скороварка. Да и то вряд ли.