Грани лучшего мира. Дилогия
Шрифт:
Кар хмыкнул в ответ, отмахнулся от стражника к крайнему удовлетворению последнего и развернулся к другу, приветственно хлопнув его по плечу.
– Месяц подготовки пролетел как миг, - сказал Аменир, разглядывая друга.
– С тобой все в порядке?
Ранкир как-то изменился. Он похудел и осунулся, появились синяки под глазами, юношеская мягкая щетина небольшими клочками росла на его щеках и подбородке. Видимо, весь месяц он практически безвылазно готовился к поступлению на факультет фармагии. Или так пагубно на его здоровье сказалась разлука с Тирой На-Мирад. В любом случае, вид у него был очень болезненный.
– Да, все
– Я видел на днях Ачека, он неплохо устроился.
– В Тайную канцелярию, как и хотел?
– Да. К раскрытию заговоров и всяких торговых махинаций его, конечно, не допускают, сидит в кабинете, разносит всякие бумаги по Донкару... Говорит, что скучно. Зато отлично проходит физические тренировки и совершенствует навыки фехтования. Помнишь, как нас в гимназии учили фехтовать?
– издав хилый смешок, Мит ткнул приятеля локтем в бок.
– Да уж, такое забудешь...
– Верно. У тебя из рук даже женскую рапиру выбивали... Ладно, молчу, - прервал сам себя Мит, и блеснувший в его глазах огонек снова потух.
– Иными словами, на него понемногу начинают обращать внимание, может быть, скоро ему доверят более серьезную работу. Дают приказ - выполняй. Все так, как и мечтал.
Значит, у одного из четверки уже все неплохо сложилось на его пути. Теперь Ачек По-Тоно, скорее всего, пропал надолго, с головой зарывшись в работу. Он, в принципе, всегда был немного замкнут, зато невероятно внимателен ко всему, подмечал мелочи и прислушивался к самым незначительным фразам. Достаточно полезное качество для работника Тайной канцелярии. Неудивительно, что его приняли, не обратив внимания на марийское происхождение.
– А ты рыжего часом не встречал?
– спросил Ранкир.
– Тиурана? Да, видел, но давно, - ответил Аменир.
– Он тогда распродал все, что осталось от отца, купил дорогущую мандолину и оставил немного денег на дорогу.
– Решился все-таки стать бардом?
– Это его цель и мечта. Он давно уже решил так поступить и не остановится ни перед чем. Думаю, ты понимаешь его.
– Понимаю, - произнес Ранкир, и на его лицо легла тень воспоминаний о Тире.
Тяжелая дверь Академии отворилась. Из нее вышло несколько человек во главе с самим Патиканом Федом. Стражники королевского дворца облегченно вздохнули, увидев, как молодые люди обступили прославленного ученого и почтительно поклонились. Теперь эта шайка бездельников не их забота.
– Приветствую вас, - сказал главный алхимик, явно не стараясь, чтобы его расслышали все.
– Сегодня вы пройдете испытания тех факультетов, на которых желаете обучаться. Следуйте за мной.
На первом этаже башни Академии было на удивление светло, несмотря на полное отсутствие окон. Свет источали сами стены, которые, видимо, обрабатывались каким-то алхимическим составом. Все вокруг было очень серьезно, даже сурово, но в то же время необычайно красиво.
– Первый этаж. Зал, - сказал Патикан и направился к винтовой лестнице.
– Что за зал?
– поинтересовался кто-то из толпы молодежи.
– Просто зал.
Старик оказался не особо разговорчивым. Глядя на него можно подумать, что даже сейчас он перебирает в голове какие-то алхимические формулы или мысленно повторяет эксперименты раз за разом, которые, если судить по паршивому настроению, у него никак не могли увенчаться успехом.
Поднявшись на второй этаж, поступающие в изумлении замерли и, забыв
– Хорошая реакция, - сказал алхимик, и вроде бы в его голосе даже промелькнул оттенок похвалы.
– Если заинтересовались, то может быть вы не так безнадежны, как выглядите. Это библиотека Академии. И сейчас вы ничего не будете здесь трогать, если не хотите, чтобы вам иссушили руки в соли до толщины соломинки. Идем дальше.
Патикан остановился у первой ступени винтовой лестницы, ведущей на третий этаж.
– Должен кое-что сказать о вступительных испытаниях, - произнес он.
– Как вы, наверное, знаете, в каждом факультете есть свои требования. Если для поступления на факультет алхимии от вас не требуется ничего, кроме недюжинного ума и знания хотя бы нескольких важнейших формул и реакций, то на остальных понадобится нечто большее. Для фармагии необходимо, чтобы вы были потомком кого-либо, кто смог перенести загадочную чуму, которая разразилась более сотни лет назад. У вас просто проверят наличие таланта к управлению токсинами, а остальному научат. Желающие стать реамантами тоже должны обладать некоторыми данными - быть сумасшедшими или их потомками. Сами они утверждают, что сила реаманта не зависит от сумасшествия, а только лишь от фантазии, но ведь именно у психов она самая буйная. Так что, если у вас не хватает ума или врожденных данных, то вам придется сильно постараться, чтобы поступить в этом году. Попытка только одна. И не будем затягивать с этим.
Третий этаж поражал воображение не меньше второго. Двери отдельных кабинетов окружали центральный зал, в котором стояли огромные столы с книгами, свитками с пентаграммами, какими-то реактивами, колбами, механизмами и многим другим, предназначение чего угадать было просто невозможно, если не знать.
– Факультет алхимии, - произнес Патикан.
– Основа Академии, родоначальник всех направлений тайных наук. Желающие поступить сюда остаются. К вам скоро подойдут для испытаний. Ничего не трогайте.
Примерно треть молодых людей отделилась от толпы, осторожно осматриваясь и на почтительном расстоянии разглядывая содержимое столов в центральном зале. Остальные последовали за главой Академии на четвертый этаж. Ранкир и Аменир продолжили подниматься вместе со всеми - их целью был факультет фармагии.
На четвертом этаже обстановка оказалась весьма скромной. Зал с лестницей пустовал, двери выглядели так, словно не открывались уже многие годы, и все вокруг припорошила пыл, испещренная следами ног и отпечатками рук. Мрачная картина среднего уровня башни разительно отличалась от увиденного на нижних этажах.
– Раньше здесь располагался факультет реамантии, - пояснил глава Академии, встав в центре круглого зала.
– Но это направление уже несколько лет не развивается, набора практически нет, аудитории пустуют. Очень жаль, я всегда считал, что у реамантии есть неплохие перспективы.
Из дальнего кабинета вышел мужчина преклонного возраста, абсолютно лысый и с неопрятной короткой бородой, глядя на которую складывалось ощущение, что он просто регулярно подрезал ее, чтобы не мешалась в работе, даже не позаботившись встать перед зеркалом. На нем была надета длинная бордовая мантия, которая при тусклом освещении верхних этажей башни отливала зловещим цветом запекшейся крови.