Грани матрицы
Шрифт:
– Спасибо, – улыбнулся я.
Буравчик действительно парень что надо!
До станции монорельсовой дороги меня проводил Макс. Он же подробно объяснил, как пересаживаться с монорельса на подземку и как платить за проезд. Я в его объяснениях не нуждался, потому что заранее посмотрел учебный фильм для детей младшего школьного возраста, но терпеливо слушал. Сначала Макс настойчиво пытался отговорить меня от поездки, но я объяснил, что этого требуют интересы дела. И попросил все претензии предъявлять
Одет я был как и большинство граждан. Белая рубашка с широкими короткими рукавами, шорты, немного не достающие до колен, сандалии на высокой платформе. В руках – большой пластиковый пакет, закрывающийся на «молнию». Макс уговаривал меня подкрасить кончики волос или мелировать хотя бы несколько прядей. Так сейчас было принято, а русый цвет волос – не в моде. Но я все же воздержался – мне и так не очень-то нравился мой внешний вид. Особенно сандалии. Да и вообще, Брат ходит русоволосым, и ничего. Впрочем, он ведь носит бандану…
На станции я купил солнцезащитные очки. Выбрал самые строгие, в черной оправе, узкие, спортивного типа. Макс сразу вынес приговор: в них меня будут принимать за тайного сотрудника полиции. Ну и пусть. Мне в поезде с девушками не знакомиться. Лишь бы не носить зеленые стекла в фиолетовой оправе.
Монорельсовый экспресс дернулся, стремительно разогнался, резко затормозил, и я понял, что этот вид транспорта мне не по душе. Хорошо, что ехать до метро недолго, каких-то двадцать минут. А потом – мерный стук колес в течение двух часов.
К исходу первого часа я понял, что совершил ошибку. Нужно было потерпеть еще десять минут на монорельсовом экспрессе, а не тащиться на метро. Экспресс двигался гораздо быстрее, а станций, с которых можно было перейти на линии метрополитена, имелось несколько. Но зато я ехал с относительными удобствами, в полупустом вагоне. И работал с маленьким, не больше книги, ноутбуком, выполнявшим и функции видеотелефона. У меня даже был федеральный номер: 125-315-321. Звоните, если сможете. Зарегистрирован телефон на вполне добропорядочного гражданина. Впрочем, что же, сам я – не добропорядочный? Электростанций пока не захватывал. А что с полицейскими подрался, так с каждым бывает…
Компьютер-телефон, к сожалению, не держал связь с Сетью на этой ветке метро, но в его памяти было достаточно информации, которую мне нужно было освоить.
Кое-как, потолкавшись на пересадочных станциях, я добрался наконец до «Алексеевской». Народу вокруг шныряло огромное количество. Все больше – люди пожилого возраста. Молодые, наверное, работали. А старикам не сиделось дома. Или, может быть, их просто стало больше.
Хорошо наблюдать за площадью перед станцией с экрана монитора и размышлять, куда ты положишь контейнер с карточкой и идентификатором. А попробуйте-ка засуньте непромокаемый пакет
Постояв некоторое время в стороне, я успокоил себя простыми логическими рассуждениями. Если, скажем, кто-то на моих глазах полезет сейчас в урну, буду я обращать на него внимание? Отвернусь, да и все. И каждый, наверное, поступит точно так же. Нечего теряться, нужно действовать!
Кусок липкой ленты у меня был заготовлен, карточка и идентификатор давно в конверте. Письмо своему двойнику я тоже написал. Подойти, немного приподнять урну, закрепить пакет на дне – и ходу! Впрочем, нет. Нужно понаблюдать за урной несколько минут, чтобы никто не украл мой пакет.
Решительно подойдя к цилиндрическому контейнеру для сбора мусора, я опустился перед ним на колени. К счастью, урна была заполнена не целиком. Но от нее все равно сильно попахивало. Тем лучше – больше никто с ней обниматься не станет.
Крепко обхватив урну одной рукой, другой я быстро вытащил из пакета конверт и одним движением прикрепил его к дну. Опустил урну и оглянулся.
Ничего себе! Вокруг меня успела собраться небольшая толпа. Девочка лет десяти дергала маму за рукав художественно порванной во многих местах джинсовой блузки и спрашивала:
– Мамочка, это нищий, да? Он ищет себе еду, да? Он прямо сейчас будет кушать, да? А можно я ему дам огрызок моего яблока?
Взрослые не задавали вопросов, но разглядывали меня с живейшим интересом. Не знаю, заметили ли они манипуляции с конвертом. Со стороны вполне могло показаться, что я только заглянул в урну. Скажем, в поисках бутылки. Хотя сейчас, наверное, стеклянных бутылок уже не выпускают, а нищие их не ищут. А может, и выпускают, и ищут?
Народ, конечно, вел себя странно. Но на улице всегда найдется достаточное количество идиотов. Граждан же вокруг меня все прибывало. Задние напирали с криками:
– Что случилось? Кому-то плохо?
Вместо того чтобы посторониться и вызвать помощь, они перли вперед, лишь бы взглянуть на человека, которому стало худо.
Я решил, что самое безопасное в такой ситуации – поддерживать амплуа нищего, удачно подсказанное мне девочкой. Одет я, как мне кажется, был прилично, даже по моде. На поясе – портативный компьютер, на руке – часы. Ну и что с того? А пакет… Что ж, в него я, возможно, собирал отбросы!
– Пропитание ищу, – обратился я к толпе. – Что, не видели никогда?
– Не видели, – подтвердил разноголосый хор.
– Первый раз в столице! – объявила одетая ярче всех полная дамочка лет шестидесяти с бирюзово-зелеными волосами. – У нас тунеядцы по трудовым лагерям сидят. Или в большие города бегут.
– Жрать хочется, – еще раз объяснил я народу. – Уже два дня как не ел ничего. Толпа сочувственно завздыхала.
– Не выкидывают ничего съедобного буржуи, – продолжал я, поднимаясь и делая вид, будто намереваюсь отправиться к другой урне. Надо было отвлечь внимание от этой.