Грани морали

Нуар Нинель

Была бы я хорошо обученным магом, призвала бы огонек, но грабители явно пока невысокого мнения о моих умениях. Судя по всему, они были готовы возвращаться с пустыми руками — Валет их бы особо и не ругал. Он тоже предполагал худшее.

Но я твердо намеревалась их всех удивить.

Мне нужна эта работа!

Я мысленно фыркнула — прозвучало почти как в прошлом мире, только там речь шла о заказах на выступление, а здесь… о несколько других выступлениях.

Выудив из верхнего кармана острую иглу, позаимствованную в

одной из лавок готовой одежды, я принялась за работу. Дерево оказалось твёрдым, отлично обработанным и покрытым поверх рун толстым слоем лака, так что до рисунка еще добраться нужно, а после проковырять дополнения.

Отчасти я понимала, почему маги сейчас сконцентрировались на ментальных практиках и формулах. Для понимания рун требовалось воображение и фантазия, а чтобы зазубрить формулу и подставлять в нее переменные в виде стихии особого творчества не нужно.

Конечно, новые формулы тоже кто-то изобретал, прогресс и здесь двигался неумолимо… но для меня оба способа применения магии были сродни письменности.

Европейской и китайской.

Если буква А — это всегда А, то иероглиф «человек», если к нему добавлять линии, может стать и «небом», и «дружбой», и даже «объятием» — главное, знать что именно дорисовывать.

Вот как раз тут-то и начинались сложности.

Нам пришлось дважды прерывать работу и скрываться за раскидистым фикусом в конце коридора. Там царила непроглядная мгла, никто не позаботился донести свечи до укромного уголка, и заметить нас нельзя было никоим образом, но сердце все равно замирало и начинало снова биться лишь тогда, когда беззаботно щебечущие горничные переходили к следующей комнате.

Наконец я закончила колупать значки, коснулась пальцем первого и влила силу.

Осторожно, по капле, чтобы не переборщить и не выжечь все напрочь.

В этом, кстати, заключалась отдельная прелесть рун.

Безразлично, какой направленности у тебя дар. Главное — его мощность. При употреблении рунической магии стихия стиралась, оставались лишь функции, заложенные в рисунке.

Я больше не боялась, что меня отыщут по слепку ауры или еще каким-нибудь экзотическим способом. Как бы ни старался мейстер Уинтроп, я поняла это еще во время пожара в спальне.

Если сила попала в артефакт — или же руны — то ее первоначального обладателя отследить невозможно. Иначе доброхота, подкинувшего нам свадебный подарочек, нашли бы в ту же ночь.

Как всегда, от воспоминаний о той ночи — а скорее, о том, что было после — в крови загорелось пламя и чуть все не испортило. Я успела отдернуть руку, чтобы не выжечь старательно наведенный марафет.

— Все! — выдохнула едва слышно.

Горничные возились в самой дальней, последней спальне. Судя по грохоту и перестуку множества мелких предметов — детской.

Поколебавшись и не до конца мне доверяя, Ключ все же нажал на ручку.

Дверь безропотно открылась без малейшего звука.

Мы

прошмыгнули внутрь — я чуть успела пригнуться, чтобы Лось мною не снес притолоку. Заодно мельком глянула, не ждет ли нас какой сюрприз по ту сторону. Но мейстер Сенсетт оказался не настолько предусмотрительным и понадеялся на защиту.

— Давай, плавь сейф, подожжем тут все и пойдем, — поторопил меня бугай.

Я спрыгнула с его плеча (точнее он аккуратно поставил меня на пол) и огляделась. Даже жаль будет жечь подобную красоту. В кабинете маг явно проводил немало времени, возможно, и спал периодически, судя по просторному мягкому дивану и аккуратно сложенному в углу пледу.

Очень любопытно, чем высокородный господин умудрился досадить Валету? Что там за расписка такая?

— Где сейф? — уточнила у специалиста.

Понятно, что где-то спрятан, но зачем я буду тратить наше общее время на ерунду, когда можно просто спросить?

— Здесь, — отозвался Ключ, залезая на кресло мейстера Сенсетта прямо в обуви и снимая со стены за ним огромную картину. Теплый осенний пейзаж был выполнен крупными мазками, почти как у импрессионистов. Я вспомнила, что в холле тоже видела нечто подобное, кисти того же художника. Наверное, кто-то в семье пишет картины.

Возможно, жена или дочь. Дамам дозволялись подобные вольности, а для многих и вовсе единственным способом отвести душу было хоть какое-то творчество.

Металлический фасад сейфа украшала мелкая вязь выбитых символов.

Я зажгла стоявшую на столе свечу и подошла поближе, прикрывая огонек ладонью, чтобы его не заметили из окна.

— Ребята, у нас небольшая проблемка, — пробормотала себе под нос. — Тут нарисована защита от магического и физического воздействия. Пожалуй, он и при землетрясении, и в жерле вулкана уцелеет.

— А ты здесь зачем? Работай! — непочтительно фыркнул Ключ.

Я сделала себе мысленную пометку в следующий раз попросить Валета провести с сотрудниками воспитательную работу. Пусть он десять раз уважаемый специалист, но вот так понукать коллегу, хоть и новичка — ни разу не повышает его, то есть мою, трудоспособность.

Практически уткнувшись носом в дверцу, я принялась изучать длинную вереницу загогулин. Ну ничего, ничего. Если вот тут добавить руну воды, а здесь дорисовать «прочность», превратив ее в «ржавчину»… прорвемся.

Вопрос в другом.

А чем рисовать-то, если сейф даже поцарапать не получается?

Я честно попыталась. Той же самой, проверенной иглой. Не добилась ровным счетом ничего, только погнула слегка кончик.

— Нож? — галантно предложил Лось, протягивая мне оружие лезвием вперед. Я покачала головой.

— Смысл? Только затупится.

Я перевела задумчивый взгляд на Ключа. Он попятился.

— Отмычки не дам!

— Не нужны мне отмычки! — отмахнулась я. — Вы же здание изучали? Где здесь мастерская?