Грани Обсидиана. История Берты
Шрифт:
– Ой, как хорошо, что ты пришла! Как у вас, все в порядке? Идем в дом, мама как раз пирогов напекла!
С легким чувством вины (ведь вовсе не из-за подруги она сюда явилась!) прибывшая поздоровалась с семейством Гутрун. Ее тут же загнали за стол, из-за которого Берта вышла очень нескоро, с приятной тяжестью в желудке, с заплетающимся языком от болтовни с подружкой и ее многочисленными братьями-сестрами: наверное, из-за зимней скуки, но все были ей рады. Распрощались через несколько часов – и то, когда родители напомнили Гутрун, что подруге еще возвращаться по ночи. При
И впрямь почти в сумерках, но Берта добралась-таки до своей истинной цели: дядюшки Магни. Охотник жил на том краю деревни со своей почти оглохшей женой. Хоть и был он очень пожилым, но все еще имел твердую руку, зоркий глаз, и изрядную добычу. И знал здешние леса как никто другой. Ему-то Берта и вывалила свою вчерашнюю историю. Нелюбопытный Магни не стал приставать к ней с расспросами, кто же такой сторожкий оказался с ней рядом и так вовремя? Выслушал. Помолчал.
И вывалил на девушку кучу историй о заречных тварях, которых ему довелось повидать за два десятка жизни в Приграничье.
Потому возвращавшаяся в уже плотной темноте Берта головой по сторонам крутила так, что под конец чуть шею не заклинило. Как бы не увидеть ярко описанных старым охотником чудищ в ночном кошмаре! Магни заодно подробно обсказал повадки-приметы левобережных чудищ, и что по-настоящему колдовских тварей почти не бывает, лишь страшные, но неразумные звери, а потому умный и приметливый охотник сумеет избежать опасности.
Эх, вот она вроде не глупа и внимательна, а толку, если опыта в обращении с заречными тварями пока никакого? Да и не шибко хочется приобретать такой опыт-то – уж лучше никогда с ними не сталкиваться и даже следов их не встречать!
Когда Берта засыпала, подумалось: а ведь нелегко здешним Хозяевам приходится; поди попробуй излови-изничтожь в лесах каждую страховидлу, сумевшую перебраться через реку…
***
Берта думала, Эрин все-таки явится к ним домой: должен ведь как-то дать знать, что уже безопасно в лес ходить? Но этот упрямец весточку послал традиционную: заяц на утреннем крыльце. Ровно бродячий кот, таскающий хозяевам мышей в доказательство своей полезности! Не дожидаясь от обрадованной родительницы заячьей похлебки, Берта мигом собралась и махнула до силков, возле которых в прошлый раз повстречались.
Угадала.
Сидит на том же пеньке, ее выглядывает. Уже издали рукой замахал.
– Не примерз к пеньку-то? – нежно поприветствовала его подъехавшая Берта.
– Нет.
А у самого улыбка от уха до уха: такая яркая и радостная, что у нее в груди сладко ёкнуло. Вон и навстречу потянулся – то ли дотронуться, то ли даже… обнять? Но одернул себя, улыбку приглушил, на пенек опустился. Берта смахнула снег с поваленного ствола рядом, присела.
– Спасибо за гостинчик!
– Не за что. Я его просто из твоих силков вынул и снова насторожил.
– Поймали тех.. хрустов?
– Да. Пока здесь безопасно. Но лучше всегда с собой бери собаку. У людей слух и нюх хуже.
Вот вроде
– Мать похлебку готовит, – сказала Берта, – тебя отведать зовет.
Хорошо ведь придумано; вроде как не она сама зазывает, а просто приглашение передает? Но, еще не договорив, Берта поняла: ничего хорошего. У Эрина остатки улыбки на лице растаяли, глаза сузились в щели, так что и цвета уже не разобрать.
– Прости, – сказал, помолчав, парень. – Нельзя мне.
Берта отвернулась, чтобы он досаду на ее лице не углядел. Бросила через плечо – хотелось шуткой, получилось ядовито:
– Никак ты снеговик, у нашей печки растаять боишься?
– Вроде того, – отозвался Эрин негромко.
Двое посидели рядом молча, глядя в разные стороны. Не дождешься от меня приглашения боле, ярилась про себя Берта: ишь, какой упертый да капризный, нельзя ему! Словно девица красная боится, обидят его! Когда молчать стало совсем невмоготу, Берта поднялась и, старательно обходя взглядом парня, промолвила:
– Ну что ж, пора мне. Прощай… снеговик!
Эрин вскочил следом.
– Подожди! – Даже чуть за рукав ее не схватил – отдернул пальцы, когда Берта на него глянула. – Я отдать тебе хотел…
Поспешно зашарил по карманам, за пазухой, в заплечной сумке, шипел, бормоча что-то вроде «где же они?.. потерял?.. забыл?», то и дело вскидывая взгляд, словно боясь, что девушка не вытерпит и уйдет. Зря боялся – заинтересованная Берта и с места не стронулась.
– Вот!
– Что это? – спросила она растерянно, хотя видела – что. Носки. Неказистые, серо-черные, даже на вид жесткие.
– Хотел отдать тебе, – повторил Эрин тише. – Тут речки незамерзшие, ты пару раз провалилась. До дому бежала в мокром. Они из конского волоса. Намокнут, подержи пару минут на морозе, потом помни, стукни друг о друга, вода и осыплется льдинками.
Эрин говорил непривычно быстро и много, точно боясь не успеть или забыть, что сказать хотел. Берта с раскрытым ртом смотрела то на него, то на протянутые носки.
– Сам вязал, – совсем тихо закончил парень. – Не побрезгуй.
Берта головой мотнула, с трудом удержав рвущийся наружу нервный смешок: вот же, и он с подарочком! Сказала сдавленно:
– Не побрезгую. Спасибо.
У Эрина радостно блеснули глаза. Но закончил разговор привычно:
– Меня на пару недель отсылают. Вернусь в… Высокое только к Зимнему празднику. Не жди.
И сорвался с места так, что полы полушубка взлетели. Ровно боялся, что Берта схватит его за эти самые полы и от себя не отпустит: только снег поземкой.
– И не собиралась я тебя ждать вовсе! – так же традиционно закричала девушка вслед. И уже открыто и радостно засмеялась, разглаживая неожиданный подарок. Вот же: думал о ней, беспокоился. Сам связал! Будет, о чем пошептаться при следующей встрече с Гутрун, рассказать подружке о новом удивительном знакомце.