Грани судьбы
Шрифт:
— Вполне серьёзно. Я человек военный и умею подчиняться, но прежде чем исполнять приказ — его нужно понять.
— Бочковский учил меня иначе: приказ надо выполнять — и всё тут.
— Вот потому он был поручик, а я — генерал.
Женька рассмеялся. Серёжка — тоже. Сашка на мгновение помрачнел, но сумел взять себя в руки. Что поделаешь, характер такой у Мирона Павлиновича… своеобразный.
— Вообще-то приказов никто никому не отдавал.
— Но что мы должны делать — за нас решили.
— Неужели Вы хотите остаться здесь? — изумился
— А почему бы и нет? — невозмутимо поинтересовался Мирон. — В этом мире мы добились некоторой определённости и она мне, честно говоря, нравится. Сейчас мы среди друзей, нас здесь уважают. Можно в Кагман переселиться, Йеми только рад будет. Устроим им тут прогресс по меркам двадцатого века, дайте только срок. Чем плохо? А что нас на этой Дороге-Тропе ожидает?
— Домой вернуться, — торопливо ответил Серёжка.
— Если бы, — Нижниченко вздохнул с неожиданной грустью. — Саша же сказал: насчёт возвращения домой нам никто ничего не обещал.
— Но и никто не сказал, что это невозможно, — вмешался Наромарт. — Мирон, я тебя не узнаю. Как можно сдаться, не использовав все возможности? Как можно отказаться от своего шанса?
Мальчишка с надеждой повернулся к тёмному эльфу.
— Я не отказываюсь. Я говорю, что надо всё хорошенько обдумать, а не бросаться, сломя голову, в неизвестность.
— Так обдумывай. То полуночи ещё много времени.
— Кстати, а, почему именно — полночь? — хитро сощурился Женька. — Подозрительно всё это. Полночь — время всякой нежити.
Маленький вампир широко усмехнулся бескровными губами, показав не слишком большие, но всё-таки игольно-острые клыки, однако на казачонка это не произвело ни малейшего впечатления.
— Так прилив же, — пояснил подросток. — Самый большой прилив — в полночь. Океан как бы налетает на сушу и словно сдвигает её немного в сторону… в пространстве и во времени.
— Это кто тебе так объяснял? — заинтересовался Наромарт.
— Да мальчишка один на Тропе.
— Боюсь, что твой друг изрядный фантазёр. Во-первых, на шарообразной планете, а других я не встречал, всегда где-то полночь, а значит и всегда время прилива. Получается, что планета только и делает, что во времени в сторону сдвигается. Во-вторых, отсюда до ближайшего побережья… далековато. Как не велик океан, но здесь, в горах, он ничего и никуда не сдвинет.
— Ну, я не знаю, — недовольно проговорил Сашка. — Кубыть он всё и придумал.
— А хорошо придумал, красиво, — вступилась за неизвестного мальчишку Анна-Селена.
— Так ведь неправда это, сказка, — наслаждался триумфом Женька.
— Красивые сказки людям тоже нужны, — парировала маленькая вампирочка.
— Малышам вроде Серёжки.
— Я вроде не малыш, но от хорошей сказки не откажусь, — возразил Нижниченко.
— И зачем же вам, взрослым, сказка?
Генерал пожал плечами.
— Не знаю зачем. Но нужна — и всё. Считай, что просто так.
— Сказка помогает нам лучше понять самих себя. А это полезно в любом возрасте, — серьёзно
Маленький вампир сморщился и попросил:
— Может быть, вместо сказок ты скажешь, возвращаемся мы на Дорогу или нет?
— Я возвращаюсь в любом случае, а остальные как пожелают. Анна-Селена, ты как?
— Я?
Девочка была удивлена до глубины души. В прежней жизни мало кого интересовало, что она думает и чего хочет. К тому, что Наромарт и другие взрослые с ней советуются, девочка привыкнуть уже успела, но чтобы ей доверили решать такой серьёзный вопрос… Конечно, и когда они сходили с Дороги решение принимали тоже вместе, но тогда было видно, что все взрослые заодно, а сейчас между ними разлад. Прав Мирон — неприятно, что кто-то ими командует, туда-сюда дёргает. И прав в том, что здесь к ним все очень хорошо относятся, что у них появилось много друзей… Но остаться — значит навсегда оставить мысль о возвращении домой…
— Я с вами, на Дорогу.
— Вот и хорошо.
У Наромарта словно гора с плеч свалилась. Если честно, то он немного схитрил, сказав, что уходит в любом случае. Одну бы Анну-Селену в этом мире он бы ни за что не бросил. Девочка хоть и доказала, что умеет сама справляться с падающими на неё неприятностями, всё равно нуждалась в помощи и поддержке. Слишком уж серьёзная опасность угрожала маленькой вампирочке.
Но теперь не надо было ломать голову, какие слова найти, если вдруг Женя захочет уйти, а Анна-Селена — остаться. Всё разрешилось само собой. Будь благословенна Элистри!
— Мы уходим, — подвёл итог тёмный эльф. — А вы — как хотите. Только имейте ввиду: я обещал вам помочь вернуться на свои Грани, и я об этом помню.
— Мы в этом ни на мгновение не сомневались, — за всех ответил Мирон, — но всё-таки, нам надо подумать. Серёжа, ты как считаешь?
В широко раскрытых мальчишкиных глазах промелькнула растерянность.
— Я не знаю… Я… как Балис Валдисович. Можно?
Балис ободряюще улыбнулся оробевшему парнишке.
— Конечно можно, почему же нет.
Рия грустно уставилась на Анну-Селену.
— Значит, ты уходишь навсегда.
Маленькая вампирочка кивнула:
— Извини. Я ухожу туда, где мой дом.
— Я всегда знала что вы — боги.
— Мы не боги, Рия. Мы не лучше и не сильнее вас. Просто, мы живём в другом мире.
— Наверное, он прекрасен.
— Каждый любит то, что близко его сердцу, — дипломатично ответила девочка. Солгать вейте у неё бы не хватило сил. А назвать прекрасной свою родную страну, где большинство безындексных людей проживают на положении изгоев, она бы не смогла. Не сильно лучшими были и судьбы бедняков из городских трущоб. Конечно, рабов в Вест-Федерации не было, но что толку сравнивать между собой два зла? Оба хуже.