Грани Света. Хранитель
Шрифт:
Спустя пару минут ласк Лекси уже стонала во весь голос, впившись своими пальчиками в мои плечи и кусая губы. Не удержавшись от вида ее, такой открытой и развратной, яростно впился в ее губы, без прелюдии вторгаясь в ее ротик и исследуя его своим языком, посасывая и играя. Меня выворачивало наизнанку от желания войти в нее снова. Заполнить собой. Заклеймить еще раз. А потом еще и еще.
Я едва держался.
Наши тела горели, сплелись в страстном танце. Я продолжил пытку пальцами, и в какой-то момент Лекси замерла, а ее крик потонул в нашем поцелуе. Я рыкнул, утыкаясь ей носом в шею. Облизал кожу,
— Габриэль… — хрипло прошептала Лекси, метаясь по подушке, когда я, облизав животик, лизнул клитор, устроившись между ее ног.
Ее соки были словно вкуснейший нектар, сводящий меня с ума. И я пил его, усиливая оральную ласку пальцами, которыми проник в ее все еще трепещущее от волн оргазма лоно. И она, еще не отойдя от первой волны, изогнулась дугой, вскрикнув от нахлынувшего оргазма вновь. Так сексуально. Порочно.
Я любовался своей девочкой. Гладил ее тело, пока она трепетала. Целовал каждый участок белоснежной кожи, до которого мог дотянуться. Шептал ей слова о любви. О том, как она прекрасна. А самого крыло так, что хотелось на стену лезть.
А потом я почувствовал робкое прикосновение к своему сознанию. И с удивлением понял, что чувствую ее эмоции и как ей хорошо. Чувствую ее любовь и трепет от того, что к ней прикасаюсь именно я. От осознания происходящего взревел, словно дикий голодный зверь. Подтянулся на руках, чтобы нависнуть над Лекси.
— Что это? Как ты это сделала? — она вяло, неохотно распахнула свои трепещущие веки. Заторможено сфокусировала взгляд на мне.
— Что я сделала?
— Я могу чувствовать тебя. Твои эмоции. — впившись пальцами в талию, прижал ее к себе так, чтобы хоть немного облегчить себе муку. Потерся членом о ее животик. Провел носом вдоль шеи, вдыхая умопомрачительный запах, изменившийся после оргазма, ставший терпким. Смешавшийся с моим.
— Я думала, что это ты делаешь. — Лекси удивленно уставилась на меня, похлопав длинными черными ресницами.
Я слегка нахмурился. Такого просто быть не могло.
— Ты тоже чувствуешь мои эмоции?
— Да, — покраснев, выпалила она. — Я чувствую, как сильно ты меня хочешь. Но сегодня только отголосками. Вчера я чувствовала тебя сильнее, будто это были мои собственные эмоции, но…
— Что? — спросил, когда она внезапно замолчала. Возбуждение никуда не делось, и я продолжал выводить замысловатые узоры на теле девушки, но уже чуть более задумчиво.
— Твои тату, — она прикоснулась к ним, и я с ужасом осознал, что Лекси их трогала, причем не просто прикасалась, а повторяла пальцами их очертания, — они распространились по всему телу прошлой ночью, когда мы… Ну… И твои глаза стали полностью черными.
Тьма в глазах — это еще полбеды. Обычный признак окончательного Падения. А вот проклятая вязь символов…
Перехватив ее запястья, чтобы она не прикасалась больше к «татуировкам», отстранился. Тревога затопила разум, и туман возбуждения постепенно стал рассеиваться. Какое-то шестое чувство подсказало перевернуть Лекси на живот, что я и сделал. Не дав ей опомниться, переложил ее, принявшись скрупулезно исследовать каждый сантиметр кожи на спине. И выдохнул, когда
Но как?! — вопил рассудок.
На спине подопечной, словно живые, струились узоры, вырисовывая едва заметные очертания крыльев. Я выдохнул. Меня переполняли восторг и ужас одновременно. Восторг — от того, как же ей шла ангельская роспись, ставшая дополнительным украшением ее тела. И ужас — потому что теперь не только я проклят, но и она. И после смерти душа Лекси не переродится, а исчезнет, растворится в Небытии.
Всевышний… Что же я натворил…
— Что такое, Габриэль? — почувствовав прикосновение моих эмоций к своему разуму, девушка обернулась, чтобы посмотреть на меня.
Хотелось схватиться за голову. Рвать на себе волосы. Но сделанного не вернуть. И как обернуть все вспять — неизвестно. Более того, меня мучил вопрос — как проклятье передалось на нее? Она ведь не Ангел. Люди не могут быть прокляты ангельскими проклятиями!
Вопросы роились в голове. Не давали покоя. А тем временем Лекси перенимала мою тревогу. А когда я так и не ответил, прожигая взглядом ее спину, она поднялась с кровати и с любопытством подошла к зеркалу, которое отразило стройную фигурку с «татуировкой крыльев», созданных очертаниями ангельской письменности.
— Вау, — ни капли не расстроившись, выдохнула подопечная. Ее губы растянулись в хитрой улыбке. — Я теперь связана с тобой? Поэтому мы можем чувствовать эмоции друг друга? Обычно такие татуировки только у истинных пар. — хихикнула она, но заметив мой потерянный взгляд, перестала улыбаться. — Или это что-то плохое? Габриэль? Не молчи…
— Я… Я не знаю. — признался, с силой взъерошив волосы на затылке. — Возможно, в твоих словах есть доля правды.
Я не должен переживать раньше времени. И уж тем более пугать Лекси своими догадками. Поэтому решил оставить свои мысли при себе. Что бы это ни было, я найду способ это исправить. А пока…
— Мне нравится думать, что это тату истинных. — вновь заулыбалась Лекси, склонив голову на бок. Ее позитивный настрой заражал, передаваясь и мне.
— Подойди ко мне, я хочу прочесть, что там написано. — выдавив улыбку, поманил девушку к себе пальцем.
Она подчинилась. Подошла ко мне и присела рядом на колени, умостившись между моих ног. Взглянула снизу вверх таким невинным и в то же время томным взглядом, что упавшее было возбуждение, скакнуло вверх до точки предела. Тяжело сглотнул, когда она вдовесок закусила губу.
— Я тоже хочу сделать тебе приятно. — ее глаза хитро прищурились.
— И каким же это образом? — чуть не запнулся. Голос стал хриплым, и практически сипел.
— Я попробую сделать то, что делал мне ты. Но… я не умею. — ее щечки залил стыдливый румянец.
И словно не давая себе и шанса передумать, она высунула язычок и провела им вдоль ствола. Обхватила губами головку, лизнула ее. Как только она совершила это действие, я понял, что улетел. Пропал. Все мысли разбежались по углам, включая те, что касались проклятья. Осталась только она, ее губы и язычок там, снизу. У меня взрывался мозг от одной только мысли, что моя невинная девочка готова окунуться с головой в мир порока вместе со мной. Что она решилась на такие развратные вещи по ее же меркам. И все ради меня.