Граница льдов
Шрифт:
— Мы пришли, чтобы повидать… — заговорил Макферлейн.
Но доктор пересек холл и скрылся за другой дверью, не обратив на них ни малейшего внимания. Макферлейн глянул на Рейчел. Следуя за Брамбеллом, они оказались в ярко освещенной комнате. Врач, все еще в хирургических перчатках, склонившись над столом, рассматривал неподвижного пациента. Голова человека была забинтована, простыни вокруг пропитаны кровью. Пока Макферлейн смотрел, Брамбелл резким сердитым движением натянул простыню на голову человека. Потом повернулся к умывальнику.
Макферлейн
— Нам необходимо поговорить с Мануэлем Гарсой, — сказал он.
— Абсолютно невозможно, — ответил Брамбелл, стянул окровавленные перчатки и начал мыть руки горячей водой.
— Доктор, мы обязаны узнать у Гарсы, что произошло. От этого зависит безопасность всего корабля.
Брамбелл прервал свое занятие и в первый раз посмотрел на Макферлейна. Его лицо было мрачным, но спокойным. С минуту он молчал, но Макферлейн видел по его глазам над маской, как лихорадочно работает его ум, принимая решение под давлением.
— В третьей палате, — сказал он, натягивая чистые хирургические перчатки. — Пять минут.
Они нашли Гарсу бодрствующим. Его лицо было в синяках, под глазами черные круги, на голове толстая повязка. Когда открылась дверь, он взглянул на них своими черными глазами и отвернулся.
— Они все погибли, да? — прошептал он, глядя в переборку.
Макферлейн помедлил.
— Все, кроме одного.
— Но он тоже умрет.
В голосе Гарсы было скорее утверждение, чем вопрос.
Рейчел подошла и положила руку ему на плечо.
— Мануэль, я знаю, как тебе тяжело, но нам необходимо знать, что произошло в грузовом танке.
Гарса не посмотрел на нее. Он поджал губы и прикрыл глаза.
— Что произошло? А как ты думаешь, что произошло? Проклятый метеорит снова выдал разряд.
— Выдал разряд? — повторил Макферлейн.
— Да. Он взорвался. Точно так, как было с этим парнем, Тиммером.
Макферлейн и Рейчел переглянулись.
— Кто из твоих людей к нему прикоснулся? — спросила Рейчел.
Гарса резко повернулся и пристально посмотрел на нее. Невозможно было понять, чего больше было в его широко открытых, обведенных фиолетовыми кругами глазах: удивления, возмущения или сомнения.
— Никто его не трогал.
— Кто-то должен был прикоснуться.
— Говорю же, никто. Я глаз с них не сводил.
— Мануэль… — начала Рейчел.
Тот сердито приподнялся.
— Ты думаешь, мои парни сумасшедшие? Да им было тошно находиться рядом с этой штукой, они ее до смерти боялись. Рейчел, говорю тебе, никого не было к ней ближе пяти футов.
Он поморщился и лег.
Заговорил Макферлейн:
— Нам нужно знать точно, что вы видели. Можете сказать, что вы запомнили перед самым взрывом? Что происходило? Вы не заметили ничего необычного?
— Нет. Парни почти закончили сваривать. Некоторые уже собирали инструменты. Работа практически была сделана. Все были еще в защитных костюмах. Корабль накренился. Похоже, прошла очень большая волна.
— Я
— Ты мне не веришь, да? — воскликнул он. — Придется поверить, потому что это правда. Никто не прикасался к камню. Посмотрите записанные пленки сами.
— Было что-нибудь необычное с метеоритом? — спросил Макферлейн. — Что-нибудь странное?
Гарса подумал и покачал головой. Макферлейн наклонился ближе:
— Эта огромная волна подбросила судно. Вам не кажется, что взрыв метеорита вызвала качка?
— Почему? Его раскачивали, трясли и толкали всю дорогу с места падения до грузового танка судна. Ничего подобного не случалось.
Наступило молчание.
— Это камень, — пробормотал Гарса.
Макферлейн прищурился, сомневаясь, что расслышал правильно.
— Что? — спросил он.
— Я сказал: это проклятый камень. Он хочет, чтобы мы умерли. Все.
Он отвернулся к стенке и больше не произнес ни слова.
«Ролвааг»
10 часов
За иллюминаторами мостика рассвет занимался над раздираемым ветром морем. Череда громадных валов, крутых, безжалостных, выходила из вспыхивающего грозой западного горизонта и исчезала на востоке. «Кладбищенский» ветер продолжал крепнуть. Ревущий ураган, казалось, вырывал клочья из гребней волн и посылал их в полет, измельчая воду в белые полотнища пены. Мучительно медленно огромный корабль поднимался и опускался, переваливаясь с боку на бок.
Эли Глинн стоял один у окна, сложив руки за спиной. Он смотрел на бушующий океан, испытывая внутреннее спокойствие, которое его редко посещало с самого начала этого проекта. Проект был полон внезапных поворотов и неожиданностей. Даже здесь, на судне, метеорит продолжает сбивать их с толку. Хоуэлл вернулся из лазарета с сообщением, что шесть человек погибли, а Гарса ранен. И все же ЭИР добилась успеха. Это было одно из величайших инженерных достижений.
Он бы не отказался повторить такой проект снова. Глинн обернулся.
Бриттон и другие офицеры корабля приникли к экрану радара, отслеживая продвижение «Алмиранте Рамиреса». Позади них топтался Ллойд. Группа выглядела возбужденной. Ясно, что его уверенность относительно действий команданте Валленара их не убедила. Естественно, если смотреть с позиций алогичности. Но его собственная патентованная программа профилирования никогда не подводила в критических прогнозах. Кроме того, он знал Валленара. Он встречался с ним на его собственной территории. Он видел, какая на корабле железная дисциплина, какой это опытный морской офицер. Видел его чрезмерную гордость, его любовь к своей стране. Этот человек не переступит черту. Ради метеорита — нет. В последний момент он повернет, кризис кончится, и они будут на пути к дому.