Граница миров

Ясиновская Ирина

Домчавшись до опушки и ни капли не запыхавшись, она остановилась и оглянулась на деревню, видимую теперь целиком, потому что располагалась несколько ниже леса. Стешка нашла глазами свой дом, крытый цветной черепицей, —дом деревенского старосты. Скривившись, она продемонстрировала свое довольно скупое знание неприличных жестов, нахватанных от заезжих торговцев и волонтеров императорской армии.

Успокоившись, Стешка пробралась через кусты на опушке и нырнула в лесную тень. В лесу пахло нагретыми сосновыми стволами, прелыми листьями ольх и берез, грибами и травой. Стешка обожала этот запах и сейчас больше всего походила на кошку, набредшую на разбитую хозяйкой крынку сметаны. В васильковых

глазах девчонки плясали веселые искры, на лице застыла довольная улыбка. Она, принюхиваясь и стараясь найти новые запахи, почти бесшумно скользила по лесу. Треснула сухая ветка, и Стешка замерла, вглядываясь в пронизанные тонкими солнечными лучами кусты впереди. Неожиданно они раздвинулись, и показалась голова здоровенного лося. Животное принюхалось, фыркнуло и покосилось на девчонку темным глазом. Роскошные рога сохатого качнулись в такт движению, когда он сорвал мягкими губами лист с ближайшего куста. Стефа не шевелилась, зная, сколь редкостная удача ей улыбнулась. Лоси редко подходили к деревне, опасаясь встречи с охотниками, а этот словно вообще ничего не боялся. Он сорвал еще несколько веточек, переступил с ноги на ногу и вышел из кустов. Сохатый был огромен. Он был стар и, должно быть, помнил те времена, когда отец Стефании еще не встретил ее мать. Для девчонки это был предел давности.

Лось наклонил голову и опять покосился на девчонку, попутно обрывая листья с низко склоненных ветвей березы. Стешка едва слышно вздохнула и пошевелила рукой. Сохатый вскинул голову, фыркнул, взбрыкнул задними ногами и унесся прочь, с хрустом продравшись через кусты.

Стефа еще раз вздохнула, провела рукой по волосам и отправилась дальше. Белочки на верхних этажах лесного общежития устроили гонки друг за другом и что-то стрекотали. Где-то в стороне дятел долбил дерево. Стешка знала, что дятел не может не долбить, потому что клюв его постоянно перевешивает. Единственное, чего девчонка не понимала, — это как у дятлов голова не болит от постоянной долбежки.

На ели клест шелушил шишку. Сойки громко ссорились и перелетали с места на место, указывая, где сейчас находится или какой-то крупный зверь, или человек. Поползень скользнул по сосновому стволу и застыл, заметив Стефанию. Девчонка улыбнулась ему и прошла мимо.

На поваленном дереве замерла ласочка, уставившись на пришелицу черной бусинкой глаза. Стоило Стефании подойти ближе, как зверек исчез, сверкнув на солнце изумительной шубкой.

Лес жил своей жизнью, и Стешка не собиралась в нее вмешиваться, сознавая, что она не вправе это делать. Она была здесь гостьей, но иногда ей очень хотелось стать своей, остаться здесь, носиться с белочками по сосновым и еловым веткам, порхать с сойками вслед за медведем или волком, с мышью прятаться днем в норе…

На юге раздраженно затявкала лиса, и Стешка стремительно обернулась на звук. Просто так лисы не тявкали. Но все было тихо. Девчонка еще некоторое время прислушивалась к лесу. Все было спокойно. Однако лиса не унималась. Стефа пожала плечами и двинулась дальше.

Через несколько минут, как раз, когда стих лай лисы, ока вышла на небольшую полянку, в обрамлении старых елей и ольх. Трава уже пожухла и не была такого сочного зеленого цвета, как месяц назад. Но это ни капли не волновало Стефанию. Она воровато оглянулась и нырнула под ближайшую ель. Через секунду она уже вернулась, держа в руках грубое подобие меча, вырезанного из дерева. Девчонка очень гордилась этим «оружием», потому что изготовила его сама, вечерами прячась от братьев и родителей в овчарне и строгая тупым ножом старую деревяшку.

Стешка подошла к кусту бузины на краю поляны и встала в некое подобие правосторонней стойки. Она широко расставила ноги, чуть

согнув их в коленях, и выставила перед собой совершенно прямую правую руку с мечом. Подобную стойку она как-то раз видела у одного из заезжих волонтеров, когда тот тренировался на улице. Стефания не могла видеть себя со стороны и не подозревала, сколь неуклюже и некрасиво выглядит.

Закрыв глаза, девчонка некоторое время прислушивалась к своим ощущениям, а потом сделала резкий выпад в сторону куста. «Меч» скользнул между веток и вернулся в прежнее положение. Стешка улыбнулась и, открыв глаза, принялась наносить рубящие удары по ни в чем не повинной бузине. Листья сыпались на землю, хрустели ломающиеся ветки, и только поэтому Стефа не сразу услышала на сей раз злое и явно возвещающее об опасности тявканье лисы. Девчонка замерла и прислушалась: где-то далеко по лесу несся отряд конников. Копыта коней громко стучали по наезженной и утрамбованной земле тракта, ведущего к деревне.

Стешка насторожилась. Конники — это всегда плохо. Хоть имперские солдаты, хоть литгрэндские наемники, хоть вольные стрелки. Отряд конников, приближающийся к деревне, означал только то, что снова пришло разорение. Опять солдаты будут хватать кур со дворов, требовать пива и лапать девок. И платить ни за что не будут.

Девчонка нырнула под ель, спрятала «меч» и бросилась к деревне. Она уже знала, что вряд ли успеет вернуться раньше родителей, которым идти от поля было ближе, чем Стефании от леса. Значит, трепки не миновать.

С возмущенным стрекотом сорвалась с ветки сорока, заставив Стешку на секунду замереть и испуганно втянуть голову в плечи. Но уже в следующее мгновение девчонка опять бесшумно бежала по подстилке из хвои и листьев, надеясь все-таки успеть вернуться домой раньше родителей.

Конников слышно не было. Они уже были на опушке и, похоже, направлялись к деревне. Стефа прибавила ходу, ругая себя за то, что ушла из дома, оставив дверь незапертой. Как правило, в деревне никто не запирал дверей, потому что все друг друга знали. Но в случае, если появлялись такие вот неожиданные гости, незапертые двери позволяли приезжим хозяйничать в чужих домах.

Стешка выскочила на опушку и взглянула на деревню. Отряд конников на разномастных лошадях рассыпался по селению и кое-кто уже скрылся в домах и погребах. Одеты приезжие были довольно пестро, что указывало на их принадлежность к вольным стрелкам или разбойникам. Если бы у Стефании было побольше времени, она, наверное, смогла бы сказать поточнее, кто пожаловал в мирную деревеньку Пышково, но сейчас этого самого времени не было. Девчонка уже видела бегущих с поля крестьян и разглядела среди них синюю юбку матери.

Стешка со всех ног бросилась к деревне и невероятным, невозможным образом домчалась до околицы быстрее родичей. Прошмыгнув огородами до дома, она скользнула на крыльцо и, открыв дверь, нырнула в прохладу сеней. И тут же, нос к носу, столкнулась со здоровенным мужиком в неряшливо латанной короткой кольчуге.

— Ты глянь-ка, птенчик! — радостно возвестил он, и из горницы выглянул еще один мужчина с пышными седыми усами.

— Это еще кто? — спросил он недовольно. — Ты что здесь делаешь, девка?

— Д-домой пришла, — заикаясь от страха и прижимаясь спиной к двери, пролепетала Стефа, глядя на пришельцев огромными васильковыми глазами.

— Домой? — изумился усатый и вышел в сени. Одет он был довольно прилично, в отличие от остальных «гостей» — серая куртка из телячьей кожи, покрытая большим количеством клепок, брюки из ткани коричневого цвета, высокие эльфьи ботинки с пряжками и оковкой по носу. Красная рубаха из крашеного льна была распахнута на груди, и Стефания разглядела какой-то медальон на золотой цепочке.