Граница смерти
Шрифт:
– Я вижу тебя, – послышался шепот Брэндстеттера из динамика аварийной системы, висевшего на стене. – Ты боишься, Трэвен. Это видно по твоему лицу. Тебе не удастся остановить меня. Никому из вас не удастся. Она сказала, что вы все слабаки по сравнению со мной.
– Она? – переспросил Трэвен, направляясь к открытой двери своей квартиры, держа перед собой пистолет.
– Да, – ответил Брэндстеттер. – Она и сейчас со мной. Никто не сможет отнять ее у меня.
Трэвен прислушался к звукам, доносящимся из квартиры. Внутри было тихо. Он слышал
– Ты имеешь в виду свою мать? Это она сейчас с тобой? – Безумный вопрос, но Трэвену хотелось, чтобы Брэндстеттер говорил, надеясь, что его удастся вывести из равновесия и заставить совершить ошибку.
– Да. Она сказала, что ты догадываешься о ее существовании. Именно тебя она считала самым опасным, говорила мне, что ты узнаешь о нас.
Трэвен остановился в дверях и обвел прихожую пистолетом в вытянутых руках. Видеостенка была включена, изображенные на ней предметы казались больше, чем в жизни. Трэвен увидел себя. На мгновение у него закружилась голова. Камера увеличила изображение, теперь он был на видеостенке крупным планом. На лице виднелись пятна крови Хайэма. С трудом он заставил себя выбросить это из головы.
– Твоя мать мертва, Брэндстеттер. Ее убили, когда тебе было тринадцать лет.
– Ты лжешь! – Голос донесся из динамиков квартирной системы искусственного интеллекта, причем в каждой комнате он включался на мгновение позже, что создавало ревущее эхо.
Боль в голове Трэвена усилилась. Ему показалось, что он вот-вот потеряет сознание. Затем головокружение исчезло. Его руки дрожали. Коммуникационный микрокристалл в голове походил на живое существо, пульсируя, подобно червю, пытающемуся проскользнуть через его мозг. Какие-то изображения накапливались, подобно теням в интерференционной полосе приема, они казались одновременно более четкими и более расплывчатыми, чем то рассеивание, о котором предупреждал его Зензо.
– Она предупреждала меня, что ты скажешь это, – произнес Брэндстеттер. – Она говорила, что ты будешь лгать о ней. Все и раньше пытались убедить меня в том, что она мертва.
– Посмотри на экран компьютера, – сказал Трэвен и пошел вперед. Изображение на видеостенке начало перемещаться одновременно с ним. Его органы чувств переставали подчиняться ему. Становилось все труднее и труднее различить реальность и игру воображения. – Уэйн Холлистер убил твою мать, когда тебе было тринадцать лет. И едва не убил тебя.
– Ложь, – отозвался Брэндстеттер. – Все это ложь. Они пытались не пускать меня к ней. Все они хотели разлучить нас. Но я знал, что она все еще жива. Я знал, что, если буду ждать, придет время, когда она вернется ко мне.
Трэвен вошел в коридор, ведущий к спальне. Его охватил приступ тошноты, вызванный микрокристаллом связи в голове. Он испытывал слабость от боли и головокружение, колени подгибались. На мгновение Трэвен усомнился в том, находится ли он действительна у себя в квартире или Брэндстеттеру удалось каким-то образом исказить его ощущение реальности. Он подумал
– Где тебе удалось отыскать ее?
– Внутри компьютера в Нагамучи. Она находилась в моей логической конструкции и ждала меня все это время. Еще немного – и я не оправдал бы ее ожиданий. Ведь мне с трудом удалось получить там работу. Я собирался отказаться от предложенной должности. Я не знал. Она не могла предупредить меня о себе. Еще немного – и наши пути разошлись бы навсегда. – В голосе Брэндстеттера звучало отчаяние. – Теперь, когда мы снова вместе, никто не разлучит нас.
Трэвен попытался представить себе логическую конструкцию. Он никогда не бывал в ней, никогда не бывал в киберпространстве, но Зензо описывал ему логические структуры. Зензо называл их земным раем, говорил, будто в них есть все, что только может пожелать хэкер. Однако ничто не было реальным. Теперь Трэвен понял: в них могут осуществиться даже мечты безумца. Холодок пробежал у него по коже, когда он вспомнил убитых женщин, проносящихся в его сознании, как шарики ртути, и снова представил себе тело Хайэма, падающее из люка внутрь кабины лифта. Детектив сделал еще шаг, надеясь, что Хайята все еще жива.
– Зачем ты убивал женщин?
– Я убил Нами Шикару потому, что Йоримаса угрожал моей работе. Затем я понял, как нуждался в них.
– В женщинах?
– Да.
– Почему? – Трэвен вышел из-за угла и увидел Хайяту.
– Чтобы мать могла стать прекрасной. Она всегда Говорила, что хочет быть прекрасной для меня. Она говорила, что хочет, чтобы я касался ее.
При свете экрана компьютера Трэвен увидел, как на шее Хайяты медленно пульсирует жилка. Женщина жива, всего лишь потеряла сознание. Он оглянулся по сторонам в поисках Брэндстеттера. В комнате было темно. Видеостенка выключена.
– Поэтому Холлистер и убил ее, не так ли?
– Она жива! – донесся оглушительный ответ из всех динамиков квартиры.
Казалось, Брэндстеттер исчез. Трэвен прошел через спальню к Хайяте и протянул к ней руку.
Брэндстеттер вышел из видеостенки. Внезапно его фигура появилась на темном фоне экрана.
– Она жива, черт побери! – крикнул он.
Трэвен нажал на спусковой крючок и два раза выстрелил. Обе пули пролетели мимо, пробили видеостенку, но не задели Брэндстеттера.
Нога Брэндстеттера стремительно взвилась вверх и ударила Трэвена в подбородок.
Ослепительный свет пронзил мозг детектива, и вспышка головной боли словно рассекла ему голову. Он почувствовал, что падает от сокрушительного удара, и выронил СИГ/Зауэр. Огромная фигура Брэндстеттера внезапно выросла над ним. Его глаза светились в темноте.
Одной рукой Брэндстеттер держал Трэвена за подбородок, в другой руке сжимал окровавленный боевой нож, лезвие которого находилось всего в нескольких сантиметрах от горла Трэвена. Волосы Брэндстеттера стояли дыбом, в его взгляде сквозило безумие.