Граница вечности
Шрифт:
— Хорошо, хорошо. Мы сейчас уйдем, — сказала она.
Она еще боялась, что Гельмут набросится на них, и тогда пограничники откроют огонь и всех перестреляют. Она вдруг почувствовала слабость, от которой чуть не подгибались колени.
— Будьте осторожны, — сказал второй пограничник. Он показал в одну из сторон, откуда тянулась ограда. — Менее чем в полукилометре отсюда в ограждении есть разрыв. Вы можете при случае пересечь границу.
Пограничники переглянулись, добродушно засмеялись и пошли своей дорогой.
Лили в изумлении смотрела им вслед. Они продолжали удаляться,
Выйдя из оцепенения, Лили проговорила:
— Мне кажется, они хотели сказать…
— …где найти разрыв в ограждении, — закончил фразу Гельмут. — Идемте скорее туда.
Они быстро пошли в направлении, указанном пограничником, старясь держаться ближе к лесу, если вдруг нужно будет спрятаться. И точно — через четыреста метров они подошли к месту, где ограждение было разобрано. Вывороченные деревянные столбы и перерезанная проволока лежали на земле. Казалось, что здесь проехал трактор. Вся земля была истоптана, трава побурела и высохла. За проломом между двумя полями вела тропа в направлении группы деревьев, среди которых виднелось несколько крыш: то ли там находилась небольшая деревня, то ли хутор.
Свобода.
Молодая сосна, что росла поблизости, была увешана ключами — тридцать, сорок, пятьдесят ключей от квартир и машин. Люди оставляли их, показывая тем самым, что не собираются когда-либо возвращаться сюда. Когда легкий ветер раскачивал ветки, металл блестел на солнце, и сосна становилась похожей на новогоднюю елку.
— Не задерживайтесь, — сказала Лили. — Мы попрощались десять минут назад. Идите.
— Я люблю вас, мама и Лили, — сказала Алиса.
— Идите, — проговорила Каролин.
Алиса взяла Гельмута за руку.
Лили посмотрела направо и налево. Насколько хватало глаз, на открытой полосе вдоль ограды никого не было видно.
Двое молодых людей прошли через разрыв в ограде, осторожно переступая через куски проволоки.
На другой стороне они остановились и помахали, хотя они находились всего в трех метрах.
— Мы свободны, — сказала Алиса.
— Передай сердечный привет Валли, — попросила Лили.
— И от меня тоже, — добавила Каролин.
Алиса и Гельмут пошли дальше, держась за руки, по тропе между зерновыми полями.
На дальнем конце она помахали снова.
Потом они вошли в небольшую деревню и скрылись из виду.
Лицо Каролин было мокрое от слез.
— Увидимся ли мы с ними когда-нибудь? — проговорила она.
Глава шестьдесят первая
Западный Берлин навевал Валли ностальгические чувства. Он вспоминал, как подростком играл на гитаре, исполняя хиты «Братьев Эверли» в фольклорном клубе «Миннезингер» недалеко от Курфюрстендамм, и мечтал поехать в Америку и стать поп-звездой. Я добился, чего хотел, и даже большего, думал он.
Регистрируясь в гостинице, он увидел рядом за стойкой Джаспера Мюррея.
— Я слышал, что ты здесь, — сказал Валли. — В Германии столько всего происходит. У тебя работы, наверное, хоть отбавляй.
— Да, —
— Без тебя программа «Сегодня» уже не та, что была раньше. Я слышал, что ее рейтинг понизился.
— Мне, наверное, нужно напустить на себя огорченный вид. Чем ты сейчас занимаешься?
— Делаю новый альбом. Я оставил Дейва в Калифорнии микшировать его. Он сейчас, небось, все испортит со струнным инструментом и металлофоном.
— Зачем ты приехал в Берлин?
— Чтобы встретиться со своей дочерью. Она бежала из Восточной Германии.
— А твои родители еще там?
— Да, и моя сестра Лили. — И Каролин, подумал Валли, но не упомянул ее. Ему хотелось, чтобы она тоже уехала оттуда. В глубине души он продолжал скучать по ней, несмотря на все прошедшие годы. — Ребекка здесь, на Западе. Она теперь большая шишка в министерстве иностранных дел.
— Я знаю. Она мне помогла кое в чем. Неплохо было бы сделать репортаж о семье, разделенной стеной. Показать человеческие страдания, причиненные «холодной войной».
— Нет, — твердо сказал Валли. Он не забыл сделанное Джаспером интервью в 60-х годах, из-за которого у Франков возникло столько неприятностей на Востоке. — Не хочу, чтобы власти Восточной Германии доставили им еще больше страданий.
— Ты прав. Рад был встретиться с тобой.
Валли поселился в президентском номере-люксе. Он включил телевизор в гостиной. Телевизор был фирмы «Франк», принадлежащей его отцу. В новостях только и передавали, что о бегстве людей из Восточной Германии через Венгрию и теперь также через Чехословакию. Он убавил звук. Он привык оставлять телевизор включенным, когда занимался какими-то своими делами. Ему было приятно знать, что Элвис делал то же самое.
Он принял душ и надел чистую одежду. Потом позвонил портье и сообщил, что Алиса и Гельмут ждут в вестибюле.
— Пусть они поднимутся, — сказал Валли.
Он волновался, хотя это было глупо. Она его дочь. Но за двадцать пять лет он видел ее лишь один раз. Тогда она была юной худощавой девушкой с длинными светлыми волосами, напомнившей ему Каролин, когда они впервые повстречались в начале 60-х годов.
Минуту спустя прозвенел звонок, и он открыл дверь. Теперь Алиса была молодой женщиной без какой-либо юношеской нескладности. С короткой стрижкой она больше не походила на Каролин, хотя на губах сияла ослепительная улыбка ее матери. На ней были поношенная восточногерманская одежда и стоптанные туфли, и Валли подумал, что ее нужно отвести в магазин за покупками.
Он неуклюже поцеловал ее в обе щеки и пожал руку Гельмуту.
Алиса окинула взглядом номер и воскликнула:
— Вот это да! Какой шик!
Это ничто по сравнению с отелями в Лос-Анджелесе, подумал Валли, но ничего не сказал. Ей предстояло многое узнать, и времени на все было достаточно.
Он заказал в номер кофе и пирожные. Они сели за низкий столик в гостиной.
— Как ни странно, — прямо сказал Валли, — ты моя дочь, но мы совсем не знаем друг друга.
— Но я знаю твои песни, — проговорила Алиса. — Все до одной. Тебя не было, но ты пел мне всю жизнь.