Граница

Левин Минель Иосифович

— Можно, Ральф, — разрешил Зубарев.

Ральф осторожно взял зубами сахар.

— Брось! — резко приказал Зубарев.

Ральф послушно положил сахар и отвернулся от него. Солдат погладил собаку, поднял кусок и сам протянул Ральфу. Овчарка взяла, и было слышно, как на клыках хрустнул сахар.

— Брось! — опять сказал Зубарев.

Ральф сейчас же выплюнул раскрошившийся кусок.

Обручев не выдержал:

— Хватит мучить собаку.

Зубарев засмеялся:

— Ешь, Ральф!

Обручев прислонился к кабине,

закрыл глаза.

— Чем так сидеть, давай лучше споем нашу пограничную, — сказал он и запел:

Смотри же внимательно в лица, И зоркость буди каждый час. Запомни, товарищ, граница Лежит перед каждым из нас.

Припев они спели вместе:

Граница, граница любимой страны! В дозоре, граница, родные сыны... — Эй стой! — Кто идет? — Кто идет?!. — Не пройдет!..

Дорогу обступали горы. Казалось, протяни руку — достанешь. Но прошло еще немало времени, прежде чем машина подъехала к ним вплотную.

Теперь поднимались по серпантину. С каждым километром пути все реже попадались деревья. Зато все чаще и чаще хрустел под колесами снег. Сперва он лишь кое-где покрывал шоссе чуть заметной серебристой пылью, потом лег небольшими причудливыми островками и, наконец, когда грузовик с протяжным ревом вскарабкался на перевал, сплошной белой пеленой повис в воздухе. Шофер выключил мотор и вылез из кабины.

— Что случилось? — спросил Обручев, спрыгивая на землю. — А, хорошо! — воскликнул он, расправляя плечи. — Надо цепи надеть.

— А для чего я, по-твоему, машину остановил? — усмехнулся Махров. — Эй, паря, — сказал он солдату, — сбрось цепи, под скамейкой лежат. — И, не дожидаясь, сам полез в кузов.

Ральф зарычал.

— Не беспокойся, свое беру. — Махров протянул руку к цепям.

Ральф бросился на него.

— Назад! — крикнул солдат, перемахивая через борт. Но шофер уже лежал на снегу. Ральф наступил ему передними лапами на грудь. Не давал пошевельнуться.

— Ко мне! — приказал Зубарев.

Пес неохотно повиновался.

— Вставайте, — разрешил пограничник извиняющимся тоном.

— А... а можно? — переспросил Махров, осторожно поднимаясь. — Поди-ка ты, зверь какой! — растерянно промолвил он, пытаясь улыбнуться.

Зубарев погладил Ральфа. Овчарка успокоилась.

— А впрочем, я сам виноват, — сознался Махров, с опаской проходя мимо собаки. — Ребята, поднажмем!

— А ну! — подхватил Обручев, до сих пор молча наблюдавший за всей этой сценой. Он работал легко, с удовольствием, подставляя разгоряченное лицо ветру.

—

Почему не уследил за Ральфом? — строго спросил Обручев, когда машина, гремя цепями, тронулась с места.

— Виноват, товарищ сержант, — ответил солдат. — Я за цепью нагнулся, а он в это время...

— Смотри, чтобы такое больше не повторялось, — категорически предупредил сержант.

Дорога сделала петлю и, нырнув под отвесную скалу, побежала вниз.

«Странный парень, — подумал Обручев о шофере. — Другой бы стал ругаться, а этот ничего... Извиняется... Чудак человек!».

Глава третья

ДЖИМ КЕНТ ПОЛУЧАЕТ ЗАДАНИЕ

Где-то за океаном. — Катастрофа в Канзас-Сити. — Разговор с боссом. — Тренировка. — Часы с секретом, — Метеоритная «экспедиция» действует.

Человек с генеральскими погонами на темно-сером кителе, не отрываясь, смотрел в одну точку. На столе — ноги в свободных ботинках. Он думал. Думал уже давно. Перебрал в памяти два-три десятка фамилий своих подчиненных. Решать опрометчиво было нельзя. Дело касалось советской России.

Было что и ему вспомнить. Он изучал Россию с двадцатых годов. Служба в военной миссии, окончившаяся высылкой из Москвы за неблаговидные дела, ставилась в пример его сослуживцам. Да, теперь он считался крупным специалистом по России!..

Генерал шумно выдохнул воздух. На его звонок вошел офицер с рыжим пушком на сосредоточенном лице.

— Принесите дело... — потребовал генерал, называя номер.

Он открыл папку. С портрета на него смотрели холодные глаза. Длинные льняные волосы перехвачены резинкой. Прямой нос. Тонкие губы...

Мистер Кент. Сын разорившегося фермера, завистливый и алчный Джим Кент. Гангстер, работавший в автомобильной фирме. «Специалист» по самоубийствам. «Если нужно поскорей получить наследство, мистер Кент к вашим услугам. Полная имитация самоубийства!». Бойкая профессия однажды окончилась пожизненным заключением. Профессиональные навыки Кента послужили лучшей рекомендацией для одного из отделов Центрального разведывательного управления.

Из тюрьмы он написал родителям, что надеется скоро их увидеть, ибо его судьбой заинтересовались. Но свидеться с родителями не пришлось.

Через несколько дней газеты сообщили: Джим Кент погиб во время автомобильной катастрофы на пути в родной город. Его машину нашли на восточном берегу Миссури, недалеко от Канзас-Сити.

Смятая машина валялась на боку, повиснув передними скатами над обрывом. Водительская кабина была открыта. Обезображенное тело Джима нашли спустя неделю в нескольких километрах от места аварии. Родители, горько оплакивая сына, похоронили его в фамильном склепе.

После инсценированной катастрофы Джим попал в секретный колледж.