Границы бесконечности. Братья по оружию

Буджолд Лоис Макмастер

Айвену был отведен крохотный кабинетик без окон в самом центре посольства: ему было поручено скармливать компьютеру сотни дискет. Машина выжимала из них еженедельный доклад о положении на Земле, отсылаемый затем шефу службы безопасности Иллиану и генштабу на Барраяре, где, как полагал Майлз, он координировался с сотнями других подобных докладов, образуя так называемое барраярское видение Вселенной. Майлз отчаянно надеялся, что Айвен не складывает килотонны с мегаваттами.

— В основном это все официальная статистика, — объяснял Айвен, сидя перед пультом.

Ему каким-то образом удавалось выглядеть непринужденно даже в парадном мундире. — Изменения рождаемости, данные сельского и промышленного производства, опубликованные сведения по военным бюджетам… Компьютер складывает их шестнадцатью разными способами и дает сигнал тревоги, когда что-то не совпадает. Поскольку у всех, кто поставляет эти цифры, свои компьютеры, это случается нечасто. Галени говорит, что всякая ложь убедительно обработана еще до того, как попасть к нам. А всего важнее для Барраяра сообщения о кораблях, входящих в местное пространство или выходящих из него. Потом есть еще шпионская работа. На Земле — несколько сот людей, за которыми по той или иной причине пытается проследить посольство. Одна из самых крупных групп — комаррские диссиденты.

По взмаху руки Айвена над пластиной видеоустройства возникло несколько десятков лиц.

— Ого! — невольно заинтересовался Майлз. — И у Галена с ними секретные контакты? Его поэтому сюда назначили? Двойной агент — тройной агент…

— Готов поспорить, что Иллиан хотел именно этого, — заметил Айвен. — Но, насколько я знаю, все сторонятся Галени, как прокаженного. Коллаборационист и все такое прочее.

— Но эти эмигранты с Комарры не могут представлять опасности для Барраяра — спустя столько времени и на таком расстоянии.

— Дело в том, что некоторые из них оказались весьма смышлеными ребятами: успели спасти свои денежки. Некоторые финансировали комаррское восстание во время регентства — теперь они почти нищие. И они стареют. Еще лет тридцать — и благодаря политике интеграции, которую проводит твой отец, эти люди сойдут со сцены. Так, во всяком случае, говорит Галени.

Айвен взял со стола еще одну дискету:

— А вот теперь переходим к самому важному: слежке за другими посольствами. Например, цетагандийским.

— Надеюсь, они на другой стороне планеты! — взмолился Майлз.

— Нет. Большая часть галактических посольств и консульств находится прямо здесь, в Лондоне. Так гораздо удобнее следить друг за другом.

— О боги! — простонал Майлз. — Не говори мне, что они напротив через улицу Или еще что-то в этом роде!

Айвен ухмыльнулся:

— Почти. Цетагандийцы в паре километров отсюда. Мы ходим друг к другу на приемы, чтобы поупражняться в ехидстве и поиграть в «а я знаю, что ты знаешь, что я знаю».

Майлз застыл, учащенно дыша:

— Вот дерьмо!

— Что с тобой, кузенчик?

— Эти люди пытаются меня убить!

— Нет, не пытаются. Это означало бы начать войну. У нас сейчас с ними нечто вроде мира — забыл?

— Ну, они пытаются убить адмирала Нейсмита.

— Который вчера исчез.

— Угу, но… Одна

из причин, из-за чего столько продержалась вся эта штука с дендарийцами, — расстояние. Адмирал Нейсмит и лейтенант Форкосиган не приближались друг к другу и на сто световых лет. Мы еще никогда не оказывались на одной и той же планете, не то что в одном городе!

— Но если твоя дендарийская форма в шкафу, как можно определить, что Форкосиган и Нейсмит — один и тот же человек?

— Айвен, сколько на этой чертовой планете темноволосых сероглазых горбунов ростом метр сорок? Ты что, на каждом углу спотыкаешься о дерганых карликов?

— На планете с населением в девять миллиардов, — спокойно ответил Айвен, — всякой твари по паре, а то и по шесть штук. Успокойся. — Он помолчал. — Знаешь, я впервые слышу, чтобы ты произнес это слово.

— Какое?

— Горбун. Ты ведь не горбун, Майлз. — Айвен следил за ним с тревогой и сочувствием.

Майлз сжал кулак, потом резко разжал его, словно отбрасывая что-то:

— Короче: цетагандийцы. Если у них есть человек, занимающийся тем, чем занимаешься ты…

Айвен кивнул:

— Я его видел. Его зовут гем-лейтенант Табор.

— Тогда им известно, что дендарийцы сейчас здесь, и адмирал Нейсмит тоже. У них, наверное, есть список всего, что мы заказали по комм-сети. Или скоро будет — когда они начнут нами заниматься.

— Может, они и следят за вами, но приказы сверху цетагандийцы получают не быстрее нашего, — резонно возразил Айвен. — Да и вообще у них нехватка персонала. Наш персонал службы безопасности вчетверо больше, чем у них, — из-за комаррцев. Хоть это и Земля, но все равно земные посольства — вещь второсортная, для них еще больше, чем для нас. Не дрейфь! — Айвен картинно выпрямился в кресле, скрестив руки на груди. — Твой кузен защитит тебя!

— Ах как утешительно, — пробормотал Майлз.

В ответ на этот сарказм Айвен только ухмыльнулся и снова принялся за работу.

В тихой, скучной комнатке день тянулся бесконечно. Майлз вдруг обнаружил, что его клаустрофобия принимает чудовищные размеры. Он то совался зачем-нибудь к Айвену, то метался от стены к стене.

— Знаешь, то, что ты делаешь, можно сделать вдвое быстрее, — заметил Майлз Айвену, возившемуся со своим отчетом.

— Но тогда я закончу его еще до ленча, — объяснил Айвен, — и мне нечего будет делать. Вообще.

— Наверняка Галени что-нибудь придумает.

— Именно этого я и боюсь. И без того конец рабочего дня наступает достаточно быстро. А потом мы идем на прием.

— Нет, это ты идешь на прием. А я иду к себе в комнату, согласно приказанию. Может, там наконец-то высплюсь.

— Правильно. Во всем нужно видеть светлые стороны, — одобрил его Айвен. — Если хочешь, я позанимаюсь с тобой в гимнастическом зале посольства: ты что-то неважно выглядишь. Бледный какой-то и… э-э… бледный.

«Старый, — подумал Майлз. — Вот что ты побоялся сказать». Он взглянул на свое искаженное отражение в хромированной пластине комм-пульта. Неужели дела настолько плохи?