Гранит науки и немного любви

Романовская Ольга

На всякий случай прихватила и острый камушек.

Магистр Лазавей сидел в стороне от всех и что-то чертил на земле. Я знала, что он устал и выжит досуха перемещениями между мирами. Погружённый в себя, он не обратил внимания на мои тихие передвижения. То ли не слышал, то ли знал, что свои.

Усмехнувшись, нащупала в кармане заготовленное оружие и резко зафиксировала голову магистра в захвате, слегка вспоров кожу шипами ветки. Надо будет – вспорю остриём.

Лазавей дёрнулся – и тут же осознал, что шутить я не думала. Спасибо работе в библиотеке

и магистру Аластасу, прекрасно знаю, где нужные артерии. И моя веточка упёрлась в кожу над одной из них. Чуть-чуть надавить – и…

– С ума сошла? – пробормотал магистр, перестав дёргаться, зато планируя выжать из себя остатки магии. Но не выходило – не восстановился ещё.

– Это вы с ума сошли, – поправила я, слегка сжав горло свободной рукой чуть пониже ветки. Пальцы окрасила кровь. Да, серьёзно оцарапала… – Я не давала согласия на перемещение, а вы чуть ли не из постели перетащили к кикиморе в болото, разлучив с маленькой дочерью. Сказать, что мне хочется с вами сделать?

– Глупо. Осунта рядом, да и я физически сильнее тебя. И, к слову, Агния, как обратно собираешься? Не уверен, что в Омороне есть некроманты.

– А зачем мне некроманты? – хмыкнула я. – Вы просто вернёте меня обратно. В противном случае обещаю массу проблем. Горячие камушки в штанах, к примеру, действуют не хуже огненных шаров.

– Большое спасибо! – обиженно фыркнул магистр. – И это благодарность? Знал бы – кровавые мозоли набила и выла от боли от ожогов. И одежды бы тоже не было – Осунта такой мелочью не озаботилась.

– Девочка, – его голос стал серьёзным, – убери руки и выброси эту дрянь. Прошу один единственный раз.

Я не вняла его предупреждению и, сама не заметив, оказалась на земле. Вывернутое запястье болело. Тут меня прорвало, грязные ругательства нескончаемым потоком лились из моих уст.

Выхватила заготовленный камень и со всей дури саданула по магистру. Его ругательства тут же присоединились к моим, а я наблюдала редкий танец на одной ноге. Штанина медленно набухала кровью – камушек оказался острым.

– Вот с-с-с… дрянь! – в последний момент меня передумали называть невестой кобеля.

– Я не дрянь, а разлучённая с младенцем мать, – поправила я, растирая болевшее запястье. – Радуйтесь, что рядом ножа нет…

– Радуюсь! – буркнул магистр, наконец присев на землю и остановив кровь. – Ты соображаешь, что убить могла?

– Более чем. Именно этого я и добивалась.

Лазавей уставился на меня, как на умалишенную. Я заметила, как слегка заискрился воздух вокруг его пальцев. Вторя глазам, заколола иголками ладони. Но почему-то я не испугалась, наоборот, с вызовом смотрела на магистра.

На нашу ругань явилась Осунта, но вопреки логике, Лазавей спровадил её, заявив, что лучше поговорит со мной сам.

– Это она? – ведьма покосилась на его окровавленную шею и перевязанную ногу.

– Могу и вас осчастливить, – буркнула я. – Немедленно верните меня назад!

– Ты нужна Златории, – отрезала магистр Тшольке и ехидно добавила: –

Сама предложила, сама напросилась.

Всегда знала, что язык нужно держать за зубами, а инициатива наказуема, но никогда не могла удержаться.

Эх, промахнулась, опять этот мыльный пузырь! А ведь метила стерве в лицо…

– Так, мне это надоело, я её свяжу.

Осунта вскинула руки, но магистр Лазавей остановил её:

– Иди к остальным, Осунта, я разберусь.

Его коллега придерживалась иного мнения. Скривила губы и процедила, что ошиблась во мне.

– Угу, а я в вас, – в долгу не осталась, щедро полила ядом в голосе. – Никогда не думала, что в Академии преподают мерзавцы.

Непередаваемые, всё же, ощущения, когда вас чуть-чуть не убили. Вот и я осеклась, с уважительным страхом взирая на обуглившуюся траву рядом. А у стервы характер…

– Уйди, Осунта, обедом займись, на разведку сходи – словом, выплесни энергию в мирное русло на полчасика, – магистр Лазавей встал, подошёл к коллеге и положил ей руку на плечо.

Мне показалось, или он не просто так смотрел ей в глаза?

Хм, а вот что точно было – это его движения. Такие же неуловимые, сливавшиеся с воздухом. И стена, отделившая нас от магистра Тшольке.

Тяжело вздохнув, Лазавей снова сел и положил ладонь на раненую ногу. Скривился и мотнул головой: «Не могу: сил нет». Потом обернулся ко мне:

– Поговорим? Без крика, ругани и членовредительства.

Я кивнула, тоже выравнивая дыхание.

– Начнём с того, что ты пообещаешь больше не нападать ни на кого из нас. Надеюсь, не обиделись, что на «ты»?

Да нет, понимаю, что, когда волнуешься, «тыкать» удобнее. Обещание дала: всё равно пар выпустила.

– Чудесно. Пункт второй: за перенесение из коридора в чём были, – он успокоился и вернулся к преподавательскому тону, – благодарите магистра Тшольке. У неё зуб на вас. Обставили её, указали на брешь в рассуждения… Да и на вступительных экзаменах она к вам не благоволила, – хмыкнул Лазавей. – Словом, вы ей не нравитесь. Вот и всё объяснение, почему вы попали в Оморон без вещей и подготовки. А вот почему вы сюда попали…

Магистр почесал переносицу и вздохнул. Я видела, что он тянет время, но не торопила.

– Если бы вы пришли к магистру Тревеусу, то вам бы всё объяснили, – наконец продолжил Лазавей. – Нам нужна конкретная женщина, то есть вы, по причине… По причине отсутствия у вас дара, умения очаровывать и подходящей внешности, – на одном дыхании выпалил он.

Я удивлённо уставилась на магистра, а потом нахмурилась. Кого это там я должна обольщать? И какая такая внешность?

– Мы полагаем, что вы сумеете втереться в доверие к Первосвященнику, – соизволил пояснить магистр. – Служители Бархуса всегда ценили зеленоглазых блондинок, полагая их воплощением чистоты. Если вас проверят на магические способности, то ничего не обнаружат. Но, – он поднял палец, призывая к тишине, – вы ещё умны и смелы, находчивы, что доказали за время обучения.