Гранит
Шрифт:
Комашко молчал. Сидел у окна тихо, сама скромность. Нет, скорее не скромность, а официальная сдержанность. Григоренко не мог понять, что сейчас на уме у главного инженера.
А Соловушкин продолжал разыгрывать любезного начальника.
«Ишь какой гусь! — подумал Григоренко. — Мило улыбается. А сам будет выискивать на комбинате темные пятна, чтобы потом, с глазу на глаз, доложить о них начальнику главка».
— Арнольд Иванович ввел меня в курс дела, — произнес Соловушкин, перейдя наконец на деловой тон. — Если взрыв даст
«Интересно, а куда девался Коваленко?» — вспомнил Григоренко о председателе завкома.
Он не знал, что Коваленко не встречал Соловушкина на вокзале. Комашко попросил его поехать на базу отдыха и проверить, освобождена ли комната для куратора.
Соловушкин сел в кресло, единственное в кабинете, стоявшее с давних пор возле журнального столика, и закурил.
— Да, размахнулись вы! Скажу откровенно, главк не ждал от вас так быстро результатов. Ну, а теперь нажимайте на гранитные плиты. Они у самого министра на контроле!
«Тебя тоже волнуют плиты?.. — вздохнул Григоренко. — Но что еще можно сделать? Душа болит, как подумаешь, что нет возможности ускорить проходку разрезной траншеи. Хорошо, что уговорили наконец гидромониторщиков смыть «шапку». А водовод приходится самим сваривать. Иначе полный срыв».
Соловушкин положил недокуренную папиросу на край пепельницы, вытянулся в кресле и спросил:
— Механическую забойку скважин давно применяете?
— С приходом на комбинат Борзова.
— Любопытно с ним познакомиться.
— Что ж, поехали в карьер, — предложил Григоренко, — там как раз происходит сейчас зарядка скважин. Взрыв назначен на восемнадцать ноль-ноль, как говорят военные.
— Взрывать сегодня будете в один или в два ряда? — спросил Соловушкин, садясь в машину.
— В четыре ряда, — несколько поколебавшись, ответил Григоренко. — И в зажатой среде. В общем, сами увидите.
— Говорят, хорошие результаты получили? Не случайность ли?
— Какая тут случайность! Негабариты сократились до десяти процентов. А вы сами помните, как радовались еще в прошлом году, называя цифру негабаритности — тридцать процентов?
«Надо выяснить, — мелькнула у Соловушкина мысль, — писали они об этом куда-нибудь или нет?»
— Да, применение взрывов в зажатой среде дает положительные результаты, — подтвердил молчавший до сих пор главный инженер.
— Но у вас же скважины обводнены, — вспомнил Соловушкин.— Как ведет себя порох?
— В воде порох дает еще большую детонацию, — ответил Комашко.
— Отчего же вы, черт побери, в журналы об этом не пишете? — упрекнул Соловушкин. — В «Горный журнал» или в «Строительные материалы». Там за такие вещи повышенный гонорар платят.
— Все некогда, — развел руками Комашко. — Производство захлестывает.
«Ты давным-давно написал бы, товарищ главный инженер,— подумал Григоренко. — Но методы внедрения-то не твои, а Борзова. Ты же все под
Дверь в планово-производственный отдел была полуоткрыта, и Лисяк услышал, как Люба Зинченко недовольно говорила Юлии Варфоломеевне:
— Поймите, когда вы приходите к нам, невозможно сосредоточиться. Слушать вас интересно. Но нужно работать.
— Батюшки мои! — воскликнула та. — Да разве я захожу к вам? Так, разок в день забегу, на минутку...
— За сегодня это уже третий раз.
— А вчера?
— И вчера не менее трех раз заходили.
Счетовод Юлия Варфоломеевна Комашко с гордым видом вышла в коридор и недовольно пробурчала что-то себе под нос.
«Вот у кого должность, позавидуешь, — подумал Лисяк. — Выписала накладную и шастай по кабинетам, пока не прогонят».
Ростислав стал прохаживаться по коридору.
С тех пор, как они договаривались с Любой ехать на Днепр, он ее не видел. Впрочем, они тогда так и не договорились. Ростислав предложил. Но Люба, узнав, с кем он едет, ответила: «Посмотрю, может, поеду». И не пришла. «Да, нужно именно сейчас зайти, пока она одна в комнате», — решил Ростислав и направился к двери.
Люба встретила его довольно холодно. Едва поздоровалась, сразу начала нажимать клавиши счетной машинки. И больше ни слова, ни взгляда.
«Наверно, узнала о поездке со Светланой. Сказал кто-нибудь. Или сама Светлана разболтала...»
— Люба, вы очень заняты? — спросил Ростислав.— Мне надо с вами поговорить.
— Не о чем нам с вами, Ростислав Романович, разговаривать,— сухо, каким-то официальным тоном произнесла Люба. Тут же встала и вышла из кабинета, не закрыв двери.
Лисяк подождал немного. Но Люба не возвращалась.
«Пожалуй, так оно и лучше? И зачем я пришел сюда, — подумал Ростислав. — Не к ней надо мне идти, если у меня хоть капля совести осталась... Хотя Светлане я ничего не обещал...»
Глава десятая
Посмотришь, вроде бы плита нормальная. На изготовление ее затрачено много труда, денег, времени. Но под давлением она рассыпается! И неизвестно, сколько еще придется начинять скважины порохом, взрывать, нарезать, шлифовать плиты, пока, наконец, пойдет гранит, не пораженный микротрещинами.
Валуны кончались. Здесь их не так много, как в Латвии или Эстонии. Да и происхождения они совсем другого. Всех волнует одно: когда бригада дойдет до качественного гранита? Долго ли еще придется собирать валуны вокруг Днепровска и завозить сюда?