Гранитный барин

Агнивцев Николай

У заморских пав краса

Никогда не хмурится!

Перед их красой глаза,

Как от солнца, жмурятся!

Истукана вгонят в дрожь

Взоры их испанские?

Только мне милее все ж

Наши-то: рязанские?

Эх, ты, Русь моя? С тебя

Глаз не свел ни разу

я?

— Эх, ты, русая моя?

Эх, голубоглазая!

КОРОБКА СПИЧЕК

Как вздрогнул мозг? Как сердце сжалось?

Весь день без слов? Вся ночь без сна?

Сегодня в руки мне попалась

Коробка спичек Лапшина…

Ах, сердце — раб былых привычек!

И перед ним виденьем, вдруг

Из маленькой коробки спичек

Встал весь гигантский Петербург:

Исакий! Петр? Нева? Крестовский!

Стозвонно-плещущий Пассаж!

И плавный Каменноостровский!

И баснословный Эрмитаж!

И первой радости зарница!

И грусти первая слеза!..

И чьи-то длинные ресницы…

И чьи-то серые глаза…

Поймете ль вы, чужие страны,

Меня в безумии моем?

Ведь это юность из тумана

Мне машет белым рукавом…

Последним шепотом привета

От Петербурга лишь одна

Осталась мне всего лишь эта

Коробка спичек Лапшина…

ГРАНИТНЫЙ БАРИН

Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон!

Какой аккорд! Но пуст их рок!

Всем четырем один шаблон дан,

Один и тот же котелок!

Ревут моторы, люди, стены,

Гудки, витрины, провода…

И, обалдевши совершенно,

По крышам лупят поезда!

От санкюлотов до бомонда

В одном порыве вековом

Париж, Нью-Йорк, Берлин и Лондон

Несутся вскачь за пятаком!..

И в этой сутолке всемирной

Один на целый мир вокруг

Брезгливо поднял бровь Ампирный

Гранитный барин Петербург!

В. О. 17 Л

Вот раскрытое окошко!..

И задумчиво сидит

В том окошке рядом с кошкой

Госпожа Агнесса Шмидт.

Где-то мерно бьет «12»…

И, взглянувши на чулки,

Стала тихо раздеваться

Госпожа Агнесса… И —

Ах, Агнессочка, Агнессочка!..

Опустилась занавесочка!..

Через миг довольно резко,

Совершенно невзначай,

Вдруг поднялась занавеска!..

— Ай, Агнесса! Ай-яй-яй!..

Рядом с ней, в любви неистов,

В совершенном забытьи

Господин судебный пристав

Страстно шепчет что-то… И —

Ах, Агнессочка, Агнессочка!..

Опустилась занавесочка!

Через миг, ужасно резко,

Чьей-то гневною рукой

Вновь поднялась занавеска!

— Ой, Агнесса! Ой-ой-ой!..

Ах, как грустно! Ах, как жалко

Неудачников в любви!

Муж Агнессы с толстой палкой

К ним подходит быстро… И —

Ах, Агнессочка, Агнессочка…

Опустилась занавесочка!..

НА «ПЕТЕРБУРГСКОЙ СТОРОНЕ»

Все это было в переулке

На «Петербургской Стороне»,

Где все шаги чрезмерно гулки…

И в поэтической прогулке

Вы поболтать позвольте мне

О том, что было в переулке

На «Петербургской Стороне»…

В том переулке был домишко,

Ну, а в домишке том — «она»

С полуразрезанною книжкой,

С тоской, вязаньем и Амишкой —

Майора некого жена!