Гравитация
Шрифт:
— Ты поступила правильно, хорошо, что вмешалась.
Я останавливаюсь.
— Что?
В холле больше никого нет. Никто не задаётся вопросом, почему мы разговариваем. Никто не видит этот момент слабости Джексона, мальчика характеризующего себя таинственным и отчуждённым. Я поворачиваюсь к нему лицом, слова вылетают, прежде чем я могу остановить их.
— Нет. То, что я сделала, не делает мне чести. Нет…
— Гордость? — он посылает мне фальшивую усмешку. — Ты говоришь о том, что заставляет тебя гордиться, не кого-то, и безусловно, нет правил касательно наблюдения за тем, как твоих друзей бьют. В этом нет гордости. Ты была права, что вмешалась. Я так считаю.
Я
— И ты ещё говоришь о чести.
Он сокращает между нами дистанцию и шепчет:
— Сегодня ночью я объясню. Только пожалуйста, не прямо сейчас, поверь мне.
Я изучаю его лицо, на котором не видно и следа от нашего боя, в то время, как отекла моя нижняя губа. Я училась никому не доверять, особенно Древнему. Тем не менее, у меня нет выбора. Мне нужны ответы… по крайней мере это то, что я себе говорю.
— Только один вопрос.
Он ждёт.
— Почему ты не рассказал мне?
Он делает паузу, позволяя его глазам встретиться с моими, и легко улыбается.
— Кто сказал, что я этого не сделал?
Я резко всасываю воздух, и он смеётся, прежде чем повернуться, чтобы уйти.
Я хочу кричать, чтобы он объяснил, но всё больше и больше студентов просачивается в коридор. У меня нет выбора. Я должна ждать до ночи.
Когда я возвращаюсь в зал, все, кроме сидящей Гретхен, уже разбежались на следующую пару. Видимо, тренер отменил остальные бои. Она посылает мне слабую улыбку, и я передаю ей заживляющий гель.
— Хочешь, я помогу? — спрашиваю я.
— Не-а, — она заставляет себя встать. — Увидимся на истории.
Я собираю её вещи и хватаю свой планшет и маркер. Я уже собираюсь уйти, когда тренер выкрикивает моё имя через весь зал. Мой желудок сжимается. Вот и выговор, который я ожидала ранее.
Я следую за ним в его маленький офис и сажусь на один из металлических стульев напротив его стола. Я смотрю на деревянные стены, пять картин в рамах случайно развешаны по комнате, и перевожу взгляд на свои руки, переплетённые у меня на коленях. Интересно, позвонил ли он моего отцу. Возможно, меня отправят домой. Но определённо то, что сделала Лексис, хуже, чем мой нокаут, который в действительности не нокаутировал Джексона.
— Ты знаешь, почему я позвал тебя сюда, Ари? — в итоге спрашивает тренер.
Я качаю головой.
— Нет, сэр. Я сожалею о нокауте. Я не… — я останавливаю себя. Я не хочу говорить то, что не имею в виду, потому что я действительно так не думаю, я не та, кто врёт. Обычно.
Он смеётся.
— Я удивлён, что твой отец тебе не сказал. Я порекомендовал тебя для преждевременного обучения.
— Раннего обучения для оперативников? — спрашиваю я, выпрямляясь на стуле. Я думала, что только отец может порекомендовать преждевременное обучение, но он бы никогда не захотел показать свой фаворитизм, порекомендовав свою дочь. Ему никогда не нравилось, что быть командиром — моё право по рождению. Он бы предпочёл, чтобы я покончила с собой, пытаясь преуспеть, чем просто заняла его место. — Спасибо, сэр, — говорю я. Я пытаюсь сдержать волнение в своём голосе, и сомнения прокрадываются в мою голову. Порекомендовал ли он меня только из-за моего отца? Из-за того, кто я, а не из-за того, что я сделала?
— Сэр, рекомендация. Я не уверена, что мне следует её принять.
Тренер посылает мне озадаченный взгляд.
— Александр, ты лучшая из всех, кто у меня есть. Лучшая, кого я видел в
Я могу сказать по выражению его лица, что это действительно так.
— Что ж, что это в действительности значит? Что мне делать? — спрашиваю я улыбаясь.
Он откидывается на спинку стула с гигантской улыбкой на лице.
— Ну, ты всё равно должна закончить тестирование, но ты будешь участвовать в некоторых ранних занятиях с пре-оперативниками. Я знаю, ты уже многое из этого видела, но думаю, тебе будет полезно перенять опыт оперативника от кого-то другого нежели…
— Моего отца.
Его лицо становится серьёзным.
— Да, вы скоро получите детальную информацию. Поздравляю.
Я покидаю его офис в полном ощущении эйфории. Раннее обучение для оперативников! И я сделала это без помощи отца. Конечно, я будущий командир, но я не хочу просто проходить программу. Я хочу быть лучшей. Я хочу доказать отцу, что могу сделать, гарантировано мне место или нет. Я не хочу дать другим оперативникам повод, сомневаться во мне.
Через холл звенит звонок, оповещая, что у нас есть десять секунд, чтобы пройти в класс. Я заворачиваю за угол и проскальзываю на историю, как только звенит последний звонок, мои мысли возвращаются к Джексону. Его перевели из другого места, что редко здесь случается. Помню, как все девочки сошли с ума в его первый день в школе. Новый парень в Сидии. Но он просто казался… потерянным. В действительности, мы никогда с ним не говорили до того дня в восьмом классе, когда на английском он одолжил мне маркер. Я забыла свой, а это был тестовый день, что означало мой провал и невозможность получить оценку. Я помню, как уже ели сдерживала слёзы, а Джексон быстро положил одну из своих ручек мне на стол. Он ни разу не посмотрел на меня, вообще ничего не сказал, но я никогда не забывала тот момент. Как и прошлой ночью, он защитил меня. Он мог позволить мне провалиться. Я была для него никем.
Теперь мне остаётся только гадать, сколько раз он смотрел на меня на протяжении всех этих лет, и я никогда об этом не знала. Вопрос: почему?
На сегодня занятия закончились. Я смотрю на сад позади нашей школы. С травянистого холма видно всё, что происходит между деревьями в саду. Сегодня теплый день, полный гигантских белых облаков, натыканных по огромному голубому небу. Такая погода способствует тому, чтобы все после школы выходили на улицу и гуляли между рядов деревьев, они все ярко-зелёные и полны спелых фруктов, всё это благодаря Древним.
Древние…
Я внимательно просматриваю поле в поисках его, вместо этого замечаю мальчика, отчитываемого профессором Вангом, одним из профессоров литературы, вероятно за воровство фруктов. Мальчик вынимает яблоко из-под футболки, затем апельсин, грушу, в скором времени раздражённый профессор Ванг отправляет мальчика обратно в школу для получения наказания.
Пока мы в школе, нам разрешено есть столько, сколько захотим, но взятие хоть кусочка фрукта из собственности школы расценивается, как кража, и карается законом. Большинство детей, соблюдает правила, но я не обвиняю тех, кто пытается взять больше. Пищевые таблетки хоть и дают необходимые питательные вещества, но не доставляют должной радости, как настоящая еда. Волнение от апельсинового сока в жаркий день. Приятное ощущение уюта от супа в разгар зимы. Большинство из этих детей редко испытывают удовлетворение от еды, поэтому я сижу на холме, никогда не углубляясь в сад. Даже при таком изобилии, даже если эти сады для детей из Проспекта, для таких, как я, я не могу заставить себя взять хоть кусочек фрукта.