Гравитация
Шрифт:
Об этом как-то даже думать не хотелось. Всё позади. Игра в кошки-мышки закончена, можно не держаться в тени, прячась от хитрого игрока. Я почти подошла к Анне, когда неожиданно поняла, что она одна в доме, и никто больше не спешит ей в поддержку. Не то, чтобы я сомневалась в ее боевых навыках, но в схватке между ней и Гаспаром, я бы не ставила на неё. Я уже стояла рядом с Анной, которая держала пистолет прямо нацеленным в грудь Гаспару. Тот повернулся к ней лицом и надменно демонстрировал свою безоружность, словно в противовес её намерениям.
— Где Бьёрн? — Спросила я, надеясь, что
Тагамуто опустила одну руку, оставив пистолет в другой, по-прежнему готовясь стрелять при малейшем движении Гаспара. Откинула полу короткого пальто, доставая из поясной кобуры второй пистолет. Затем из моих глаз посыпались искры, почище любого фейерверка, а в каждый уголок черепа отдалась пронзительная, гудящая боль.
От неожиданности я не удержалась и хлопнулась на пол, ощущая, как что-то тянется и рвется в ноге. Звездопад в голове мешал понять, что не так, и только нервные окончания вопили во всю мощь о том, что я вывернула свою конечность, и теперь она невообразимо ноет, сообщая о травме. Я же валялась на полу, а по лицу текло что-то теплое, отвратительно теплое и солоноватое. Глаза вроде оставались открытыми, но мир перед ними качался как карусель, ни на секунду не замедляя хода. Было непонятно — кто где стоит, и сколько в комнате темных, высоких теней, похожих на фигуры.
Земля перестала вращаться спустя какое-то время. Я проморгалась и, щурясь от света лампы, которая сейчас прямо-таки слепила меня, уставилась перед собой, пытаясь понять — что произошло после того, как Анна ударила меня. Было очень больно, но факт того, что Тагамуто врезала мне, просто не вписывался ни в какие варианты развития событий.
Анна оставалась стоять на том же месте, по-прежнему держа пистолет направленным на Гаспара. Тот, кстати, не проявлял никаких эмоций по поводу того, что только что случилось. Просто стоял и смотрел на неё спокойным, заинтересованным взглядом, не двигаясь и не опуская приподнятых рук. На мгновение я подумала — а что, если сейчас Анна засмеется своим холодным, высоким смехом, опустит пистолет, и скажет Гаспару, что всё это было так увлекательно, и ей понравилось, как они вдвоем повеселились?
Но вместо этого Тагамуто продолжала целиться в Гаспара. Заметив то, что я приподнялась и немного очухалась после встречи с тыльной частью её второго пистолета, Анна улыбнулась:
— Рада, что ты достаточно крепкая, Ивана.
— Что происходит? — Я моргнула, и горизонт съехал набок.
Анна смотрела на Гаспара. Гаспар — на неё. На меня, кажется, никто не обращал внимания.
— Я долго пыталась понять, в чём подоплека, — заговорила Тагамуто, обращаясь к Гаспару и продолжая с ним играть в «кто-кого-переглядит».
Она перевела взгляд на меня, затем снова на Гаспара.
— Очень запутанная партия, надо сказать. Если не знать правды и причин поступков, то можно было бы сломать мозг пытаясь свести концы с концами.
Мне показалось, что теперь в комнате стало на одного сумасшедшего больше. Видимо, из-за удара я не испытывала особого испуга или страха от происходящего. Навалилась вялая усталость, и я продолжала просто смотреть на них обоих, безрезультатно пытаясь понять — что вообще
Гаспар молчал и с удвоенным интересом слушал то, что говорит Тагамуто. На него это было не похоже. Анна же продолжала:
— Если бы не такое активное желание помочь нам поймать преступника, мы бы наверно так бы и рассказывали новичкам о нераскрытом деле с кучей загадок и тайн.
Кажется, она адресовала это мне. Интересно, как предпочтет меня убить Гаспар после её слов — медленно и изощренно, или кроваво и быстро? Но почему-то я не могла ощутить липкого холодка от этих мыслей. Словно Анна отбила мне какую-то часть мозга, отвечающую за эмоциональные реакции.
Тагамуто потянулась рукой в карман, доставая свернутую вчетверо бумагу и разворачивая её. Протянула так, чтобы Гаспар мог видеть её, и снова заговорила, не скрывая ноток удовольствия в голосе:
— Затем я стала более пристально наблюдать за происходящим. Окончательно меня убедили в правоте пришедшие данные исследования и заказ двух билетов на самолет. И, что интересно, оба забронированы Гаспаром Хорстом.
На это заявление Гаспар никак не отреагировал, просто чуть приподнял голову, выставляя вперед подбородок. Я же отстраненно подумала, что видимо это он и имел в виду, когда говорил со мной о своих желаниях оказаться где-то далеко отсюда, под рассветным солнцем.
Анна держала в руках немного смятую бумагу. Она улыбалась, и я впервые видела, что она проявляет свои эмоции — торжество и полнейшее удовлетворение. Почему-то от выражения её лица мне становилось всё более не по себе.
— Я думаю, что в Иване больше нет необходимости. Тогда, как с Вами, Гаспар, нам предстоит долгий разговор.
Она положила бумагу на край стола, снова вытащила второй пистолет и недовольно поморщилась, когда коснулась запачканной кровью рукоятки. Теперь один пистолет смотрел на Гаспара, а второй предназначался, по всей видимости, для меня.
— Я раню Вас, не сильно, но достаточно для того, чтобы обездвижить. После того, как с Иваной будет закончено, мы подождем отряд полиции и отправимся в более подходящую для разговора обстановку.
Я думала, что мне должно быть даже смешно. В который уже раз я собиралась умереть, но умереть от руки Тагамуто — это было абсолютно нелепо. Хотя, впрочем, ввязываясь во все эти игры, я не обговаривала — как бы мне хотелось отправиться на тот свет. А значит, выбирать мне не приходилось.
Я прикрыла глаза, болевшие от яркого света.
Тагамуто сделала шаг вперед, чтобы было удобнее стрелять. Я не смотрела на неё, мне было безразлично — хочет ли она увидеть в моих глазах страх и нежелание умирать или же ей просто приятно пускать пулю в голову человеку, разнося его мозги.
На полу лежали песочные часы, подарок Гаспара. Они упали с полки шкафа у стены, когда Анна ворвалась в дом, и теперь остатки песка медленно вытекали из разбившейся колбы. Содержимого часов оставалось совсем немного, и оно ускользало вниз, оставляя пустой стеклянную капсулу. Я смотрела на то, как песчинки бесшумно опадают тонкой струйкой, одна за другой. Секунды безвозвратно уходили вместе с ними. Наконец, последняя песчинка блеснула в воздухе и упала вниз. Время вышло.