Гражданин Империи
Шрифт:
Он встал из-за стола и побрел к выходу в гордом одиночестве. На самом деле скрягой Степан никаким не был – просто в голове крутилась все это время какая-то мысль, дельная до невозможности. Он хватал ее за хвост, пытался удержать, но эта зараза умудрялась ускользать вновь и вновь. Неуловимая, словно солнечный луч. Степан отчетливо понимал, что что-то упускает, точнее – упускают инструктора в своих толковых и чертовски интенсивных тренировках. А потому денежка ему еще пригодится. На что? Пока хрен его знает. Но то, что карман запас не тянет – так это точно. Сидел в столовой, жевал полевую кашу с котлетой, запивал
Когда Степан покинул столовую, на улице уже было темно. Вместе с темнотой пришла и благословенная прохлада. Он жадно вдыхал полной грудью чуть сладковатый, ароматный воздух, брел себе по аллее куда глаза глядят, да время от времени поглядывал на небо. А на небе сияли звезды. И не было среди них ни единой, которую Степан смог бы опознать.
Казарма встретила его храпом и тихими всхлипами. Кто-то из «перемещенных» плакал. Плакал о той, прошлой жизни. А может быть ему пришлись не по душе чужие звезды?
* * *
– Отделение подъем!!!
Ну вот и начался новый день. Степан мгновенно вскочил, напялил на себя гимнастерку, брюки и уже не спеша, явно рисуясь, шнуровал боты. А почему бы и нет? По времени он так и так был первым.
– Слушай мою команду! – вещал темноволосый инструктор с четырьмя звездами на погонах (ну надо же – целый капитан!). – Делаем кросс в двадцать пять километров по пересеченной местности. Налегке. Кто сойдет с дистанции – двое суток потом чистит сортир. Вопросы есть?
Вопросов не было. Был конечно один вопрос – насчет завтрака. Но, как водится, никто его озвучивать не стал. Лишь немой солдатский укор курился в воздухе над головой капитана, да где-то там, за окном, весело цвиринькала какая-то птаха. Уж ей то утренний кросс наверняка не светил!
Бежали хорошо, слаженно. Бежали так, словно этим только и занимались всю жизнь. Степан не переставал удивляться: как так? Люди то вроде и по годам, и по физической подготовке разные, а вот поди ты – продолжают себе бежать, как ни в чем не бывало. Бежит даже девчушка Женя. Свои рыжие патлы сколола в хвост. На лице – выражение непомерного упрямства. Нет, такая ни за что не отстанет. А может быть все дело в том, что люди сюда попадают определенного склада? А почему бы и нет? Степан на месте тутошнего руководства тоже бы так делал – брал, да и фасовал «выкидышей»: того в диверсионную группу, того в регулярную армию, того в дворники, а того так вообще дегустатором на спиртзавод. Он улыбнулся своим мыслям и как следует наподдал, обгоняя конкурентов одного за другим. Обогнал и инструктора – капитан лишь молча указал рукой направление движения. До чего же хорошо! Как же ему этого не хватало!!!
– Не гнал бы ты так, а? – Юрий Радченко, натужно пыхтя, поравнялся со Степаном, и они побежали бок о бок.– Тут такое дело. В общем, посовещались мы с ребятами вчера, когда ты ушел.
– И как? Надумали что?
– Надумали. Решили форсировать события и уже сейчас начать проситься в одну группу.
В принципе, Степан ничуть не был удивлен. Он и сам хотел предложить подобное.
– Понимаешь,– продолжал между тем Юрий,– в отделении мы
– Так.
– А кому ты готов доверить прикрывать свою спину? Профессионалу, или человеку, который не в курсе с какой стороны ствола может вылететь пуля?
– Ну вообще-то до профессионалов вам всем еще далеко,– авторитетно заметил Степан.– И насчет того, что кроме нас в отделении одни бездарности сидят, тут ты тоже погорячился. Большинству, для того чтобы раскрыться, требуется время. А вот относительно всего остального – да, ты прав. Вам бы свою спину я доверил.
– Договорились, значит.
– Договорились.
Степан замолк и сосредоточился на ритмичном дыхании.
Местность, по которой продвигался отряд, постепенно понижалась. Изменялся и лес: среди сосновых пород все чаще и чаще стали попадаться лиственные. Запахло свежестью, нос Степана безошибочно уловил близость воды. И правда – очень скоро они выбежали к берегу небольшого озерца. Вот она, конечная точка их маршрута! С ходу искупались, попадали кто где и удовлетворенно расслабились, нежась под лучами теплого июльского солнца.
Внезапно подумалось о Катрин. Как она там, воюет на Восточном фронте, такая вся из себя хрупкая, тонкая как тростинка? А он, здоровенный боров, распластался на пляже, вывалил кверху мохнатое брюхо и принимает солнечные ванны. А потом побежит обратно в лагерь и будет опять гонять балду то на стрельбище, то на уроках по рукопашному бою и саперному делу. По большому счету, Степану все это обучалово было и на фик не нужно. Зачем, спрашивается, в сотый и тысячный раз делать то, что и так доведено да автоматизма? Повинуясь мгновенному импульсу, он вскочил и направился к инструктору.
– Товарищ капитан! Разрешите обратиться!
Инструктор сидел на берегу, по-мальчишески свесив ноги в теплую, чуть мутноватую воду и отрешенно наблюдал за тем, как их покусывает любопытный малек.
– Валяй.
– Считаю мое дальнейшее пребывание в тренировочном лагере бесполезным и прошу направить меня на Восточный фронт.
– О как! – капитан даже не поднял глаз. Казалось, личность малька интересовала его гораздо больше, чем личность самого Степана.– И чем ты аргументируешь свою просьбу?
– Я достаточно подготовлен для ведения боевых действий.
– И все?
– Так точно!
– Аргументация какая-то у тебя не полная.
К капитанской ноге подплыл малек побольше. Скорее даже не малек, а престранная колючая абракадабра.
– Укусит, товарищ капитан!
– Если не шевелить, не укусит.
«А ведь он совсем еще молод» – подумалось Степану, глядя на скуластое загорелое лицо с безмятежными голубыми глазами. Лет двадцать пять, не больше.
– Продолжай. Что там у тебя?
– Девушка там у меня.
– Ясно. А я-то грешным делом подумал, что это у тебя патриотизм пробудился.
– Так неоткуда ему пока взяться, патриотизму то! Я в вашем мире без году неделя.
– И то правда,– капитан подумал с минуту, а потом медленно, словно нехотя, продолжил,– к девушке ты своей на фронт не попадешь. Это раз. Сегодня вечером получишь сержантские лычки и назначение на место командира диверсионной группы – это два. В тренировочном лагере ты находишься не просто так, а подбираешь в свою собственную группу подходящий контингент – это три.