Гражданин
Шрифт:
– Полуночное свидание двух любовников? – предположил он.
Фэллон знал о Гарри Полфри, и тот знал, что он знает. Так что слова капитан подбирал с особым тщанием.
– Ничто не указывает на то, что они любовники. К тому же, где, как не в Бангкоке, они могли познакомиться? Так почему бы не назначить свидание прямо в Хитроу, по прилете? К чему встречаться ночью у двери туалета, в который ни один из них даже не пытался зайти? Черт побери, Гарри! Тащи сюда список пассажиров, и быстро!
Полфри кинулся выполнять распоряжение, а Фэллон причесался перед зеркалом, разгладил ладонями измятую сорочку и спросил у своего помощника:
– Где
– Приближаемся к берегу Греции. Что-то случилось, Адриан?
– Надеюсь, что нет.
Полфри вернулся со списком. Место 3C принадлежало некоему Кевину Доновану.
– Ну а тот, другой? Элегантный?
– Кажется, я его видел, – сказал Полфри. – Первый класс, место под номером 2К, – он зашелестел списком. – Зарегистрирован под именем Хьюго Сеймур.
– Давай все же убедимся, прежде чем что-то предпринимать, – сказал капитан. – Ступай и проверь незаметно оба класса, и первый, и туристический. Погляди, не торчат ли из-под одеяла ноги в кремовых шелковых брюках. Погляди в гардеробной, не висит ли там такой же пиджак.
Полфри кивнул и отправился выполнять новое задание. Фэллон позвонил и заказал себе чашку крепкого черного кофе, а потом стал проверять новые данные по полету.
Система автоматизированного управления полетом, приведенная в действие девять часов тому назад, заверила его, что борт «один-ноль» ни на йоту не отклонился от заданного курса, что летят они пока по расписанию, что уже пролетают над Грецией, а следовательно, до времени приземления в Хитроу осталось четыре часа. Сейчас по лондонскому 2:20 ночи, а по греческому – 3:20, но за бортом тьма, как в колодце. Внизу, через разрывы в облаках, мерцают редкие огоньки, зато звезды на небе сверкают ярко.
Адриан Фэллон был наделен не меньшей гражданской совестливостью, чем незнакомый ему пассажир-анонимщик из туристического класса. Но на нем лежала ответственность, и он не знал, как лучше поступить. Ничто в записке не указывало, что его команда в опасности, а раз так, то первой естественной реакцией было проигнорировать это послание вовсе.
Проблема в том, что при Ассоциации британских авиапилотов, сокращенно АБАП, существовал комитет безопасности, и он был его вице-председателем. И если в Хитроу действительно что-то обнаружат, если кто-то из этих пассажиров, Сеймур или Донован, будет заподозрен полицией или таможней в каком-либо серьезном нарушении, а потом в ассоциации узнают о том, что его предупреждали о подозрительном поведении этих пассажиров, а он ничего не предпринял, то объяснить подобное поведение будет сложно. Куда ни кинь, везде клин. И вот, когда самолет пересек границу Греции, он принял решение. Гарри Полфри видел записку, не говоря уже о ее авторе, «сознательном гражданине», а стало быть, если хотя бы один из них проболтается в Хитроу, распустит слух, кто тогда прикроет его задницу? Так что лучше уж перестраховаться. И он решил передать по радио предупреждение. Ни в коем случае не паникерское, и не в таможенно-акцизный комитет, но в свою компанию, дежурному офицеру, который, зевая и борясь со сном, несет сейчас ночную службу в Хитроу.
Сообщение, направленное по открытому каналу, услышит половина пилотов, летящих сейчас в Лондон, а таковых могло набраться с добрую дюжину. С тем же успехом можно дать объявление в «Таймс». Но у самолетов Британских авиалиний существовал свой закрытый канал под названием СКИВС.
Система коммуникаций, связи и информации для воздушных судов позволяла ему передать это сообщение
Вернулся Гарри Полфри. «Хьюго Сеймур, – подтвердил он, – ни малейших сомнений». – «Что ж, прекрасно», – сказал Фэллон и отправил краткое сообщение. В этот момент они пролетали над Белградом.
Биллу Батлеру так и не понадобился будильник, поставленный на четыре тридцать. Ровно без десяти четыре зазвонил телефон. Это был его дежурный из терминала под номером четыре в Хитроу. Выслушав сообщение, он скинул одеяло и почувствовал, что окончательно проснулся. Десять минут спустя он был уже в машине, ехал по направлению к аэропорту и размышлял.
Все эти анонимные штучки были ему хорошо известны. Трюк, старый, как мир. Не раз и не два откуда-нибудь с городского телефона-автомата звонил неизвестный с сообщением, что на борту прилетающего самолета находится наркокурьер.
Само собой разумеется, что таможня не могла проигнорировать такой звонок, пусть даже они были на девяносто процентов уверены, что описанный анонимом турист невинен и чист, как стеклышко. Что мафия выбрала его наугад еще перед отлетом, чтоб отвести подозрения от своего человека. А звонивший на все сто процентов оказывался членом наркомафии, обосновавшейся в Лондоне.
И пока этого несчастного туриста будут обыскивать, раздевать чуть ли не догола, потрошить его багаж, настоящий курьер ускользнет незамеченным. И с виду будет сама чистота и невинность.
Но чтоб предупреждение исходило от капитана корабля? Это что-то новенькое. Записка от какого-то пассажира?… Два других пассажира вели себя подозрительно? Нет, тут явно не все так просто, как кажется, и задача Батлера – разгадать истинные намерения преступника и разоблачить его.
Он припарковался возле терминала под номером 4 и вошел в почти пустое здание. Было четыре тридцать утра, и примерно с дюжину огромных реактивных лайнеров Британских авиалиний направлялись сюда из Африки, Северной и Южной Америки и с Востока. Часа через два здесь будет царить сущий бедлам.
Вылетевшие в шесть вечера из Нью-Йорка, Вашингтона, Бостона и Майами авиалайнеры будут лететь до Лондона часов семь, учитывая попутный ветер. К этому времени надо прибавить пять часов – и можно встречать рейсы с Востока. Время их полета в среднем тринадцать часов. Чтоб вычислить время прибытия по лондонскому, надо отнять семь. Так что между шестью и без двадцати семь утра пойдет первая волна прибывших пассажиров.
Десять членов команды «Стук» тоже направлялись к четвертому терминалу, ехали по погруженным во тьму узким загородным дорогам. Батлеру надо было расставить своих людей везде – в том числе на паспортном и таможенном контроле. Но главное здесь – действовать разумно и не переусердствовать, иначе можно вытянуть пустышку.
Он уже сталкивался с такими случаями. У курьера, знающего, что находится у него в главном чемодане, порой сдавали нервы, и он просто его не забирал. За лентой в зале получения багажа были приставлены следить таможенники, и они не раз видели, как бесконечно ездит по кругу никем не востребованный чемодан. Как потом курьер будет разбираться со своим рассерженным боссом – это его проблемы, наверняка некоторым довелось поплатиться за свою осторожность жизнью. Но Батлеру нужно было нечто большее, чем брошенный чемодан. Ему, как минимум, нужен был курьер и вся партия его товара.