Гражданская война в Испании (1936 – 1939)
Шрифт:
Нанесенный националистам урон тоже был велик — по официальным данным штаба Франко, они потеряли не менее 33 000 человек и (по республиканским оценкам) 214 самолетов.
Официальные данные тогдашних националистических сводок о собственных потерях на Эбро были скорее всего занижены. Возможно, в них сознательно не были включены пропавшие без вести, больные и легко раненные. Находившийся на стороне националистов и имевший доступ к закрытой статистике германский генштабист Риттер фон Ксиландер повысил цифру потерь Франко до 45 000 человек (т. е. почти на треть). Республиканцы и вслед за ними советские исследователи сообщали, что противник за 4 месяца потерял на Эбро до 80 000 человек.
Обе стороны сообщили о победе. Националисты
Республиканская армия в сражении на Эбро показала очень неплохой уровень военного и военно-инженерного искусства. Бывший сержант Модесто проявил себя настоящим полководцем. В действиях Модесто с июля до ноября 1938 года трудно найти ошибки. Ночное преодоление водной преграды и взлом вражеской заранее подготовленной обороны были осуществлены неожиданно, умело и дерзко. В отличие от Брунете и Сарагоссы, опорные пункты националистов (Ампоста, Мора-де-Эбро, Рибарроха, Файон, Черта) были обойдены первыми эшелонами пехоты и затем без особых потерь заняты второй волной наступающих.
Заслуживает высокой оценки выучка 5-го корпуса. Не имея 25–26 июля необходимой бронетехники, ни воздушного прикрытия, ни даже артиллерийского сопровождения, Листер и Тагуэнья тем не менее достигли внушительных успехов. Они, почти не понеся потерь, нанесли врагу большой урон и действенно преследовали его пехотой и кавалерией.
Еще более опасным противником Армия Эбро оказалась в оборонительной фазе битвы, о чем имеется множество свидетельств националистических командиров и нижних чинов. Почти не располагая противотанковой артиллерией и минометами, получая снабжение с постоянными перебоями, она все же сумела быстро построить прочную и глубокую противотанковую и противопехотную оборону.
Но перечисленные достоинства республиканцев были перечеркнуты их уязвимыми сторонами. Речь идет о пороках высшего командования. Слабость резервов, нерешительность их применения, роковое промедление с насущно важной авиационной поддержкой обесценили искусство саперов и пехотинцев и прекрасную артиллерийскую подготовку прорыва.
Действия различных родов войск остались несогласованными. В отличие от Мадридского, Гвадалахарского и Теруэльского сражений, республиканцы не смогли эффективно использовать бронетехнику. Ее не свели в бригаду, хотя была хорошая возможность. Значительная часть бронетехники Модесто была к тому же уничтожена вражескими ВВС у переправ, никак не повлияв на общий ход сражения.
По вине республиканских руководителей армия оставалась неважно оснащенной. Тяжелой артиллерии в Каталонии после «весеннего сражения» не было вовсе. Зенитной артиллерии на всю армию Модесто и на пять переправ, особенно нуждавшихся в прикрытии, имелось 27 стволов. Зенитных снарядов было очень мало. Противотанковых орудий почти не было. Малочисленные минометы молчали из-за отсутствия мин.
Каталонская промышленность почти не производила указанных видов вооружения, а об их заказе в СССР не позаботились ни военное министерство, ни генштаб. Вместо этого они заказывали танки, орудия, бомбовозы, торпедные катера…
Националисты тоже проявили ряд неосмотрительных действий. Штаб Ягуэ не смог верно оценить данных, добытых его же разведкой. Начальную фазу сражения националисты проиграли, около двух недель (25 июля — 5 августа) они должны были подчиняться воле хуже оснащенного и недавно разбитого ими в Арагоне неприятеля. Из-за высокомерия и самонадеянности они утратили шанс овладеть Валенсией.
Во второй фазе сражения командование националистов действовало настолько шаблонно, что напрашивается вывод о его оперативной безграмотности. Потерпев неудачу в окружении войск Модесто, Франко и Ягуэ затем три месяца штурмовали сильные вражеские позиции прямолинейно, в лоб, расплачиваясь тяжкими
Однако националистические армии хорошо снабжались, а их войска удачно взаимодействовали на поле боя. Танки и авиация применялись массированно, всегда после разведки и в сопровождении артиллерии и не несли больших потерь. Тщательно согласованные во времени и по месту действия ВВС, артиллерии, пехоты и бронетехники, общее материальное превосходство позволили националистам к ноябрю 1938 года превратить поражение в конечный успех стратегического значения.
Пауза после битвы на Эбро была недолгой. Во время противоборства Ягуэ и Модесто ставка Франко проработала планы дальнейших действий. Каудильо сперва вернулся к идее «финального удара» в Кастилии и занятия Мадрида. Но агентурная и воздушная разведка подтвердила, что город тщательно укреплен и прикрыт 200-тысячными силами. Поэтому 26 ноября решено было наступать на Каталонию.
Ни одну операцию за весь период войны Франко не готовил так тщательно, как Каталонскую. После огромного расхода военных материалов на Эбро и под Валенсией его армия нуждалась в переоснащении. Каудильо в ноябре пошел на громадную уступку нацистской Германии — он утвердил «план Монтана», против которого возражал около двух лет.
Немцы получили право на контрольный пакет акций в большей части испанской добывающей индустрии — от 40 до 75 процентов основного капитала различных рудников. В Испанском Марокко процент германского капитала в добывающей промышленности разрешено было довести до 100 %. На этом условии Гитлер и Муссолини сняли августовское эмбарго на вывоз оружия.
В ноябре — декабре националисты стянули на Каталонский фронт самые боеспособные силы, перегруппировали войска, заменив уставшие части свежими. Многие отличившиеся военачальники были повышены в званиях. В частности, Гарсиа Валино и Москардо стали корпусными командирами.
Подчеркивая важность нового наступления, каудильо вместе со штабом покинул Бургос и выехал в прифронтовую полосу. Его ставка под кодовым названием «Вокзал» расположилась севернее Лериды.
Обновлено было оснащение армии. Из Германии и Италии поступило заказанное ранее иностранное вооружение. Кроме пулеметов, полевых, противотанковых и зенитных пушек, прибыли новинки танкостроения — только что сконструированные в Аугсбурге и Турине машины противоснарядного бронирования. Это было семейство танков нового поколения: 20-тонные германские «Т-III» и итальянские 11-тонные «М-39» и 24-тонные «П-40». Все они явились реакцией на рост могущества противотанкового оружия и на сражавшиеся в Испании советские легкие танки.
«М-11» и «П-40» уже мало чем напоминали компактного и проворного, но слабо вооруженного и тонкобронного предшественника — «Фиата-Ансальдо». Новые итальянские машины выдерживали попадания 20-миллиметровых снарядов и несли по пять расположенных тремя ярусами огневых точек вместо двух, в том числе 47-миллиметровые пушки.
«Т-III» в свою очередь был неизмеримо сильнее и совершеннее уже снятого с производства «Т-I». Он имел автоматическое 37-миллиметровое орудие, три пулемета, хорошую оптику, радиостанцию и обладал плавностью хода. Его 30-миллиметровая броня была не толще, чем у «П-40», но качественно лучше. Будучи не тяжелее итальянского коллеги, «Т-III» далеко превосходил его в подвижности, живучести и надежности механизмов. Советские «Т-26» и «БТ-5» заметно уступали ему в бронезащите, в оптических приборах и в удобстве управления. Ему суждено было в дальнейшем стать «рабочей лошадкой» немецких танковых сил — «панцерваффе» и отличиться не только на полях Европы, но даже в пустынях Африки.