Гражданская война в США 1861–1865 (Развитие военного искусства и военной техники)
Шрифт:
Последняя уже показалась у брода Садли Спрингс, и у Эванса едва хватило времени, чтобы развернуть своих людей в боевую линию. На левом фланге стал 4-й Южнокаролинский полк, на правом — 1-й полк «Луизианских тигров». Две гаубицы — вся артиллерия Эванса — были расположены на обеих оконечностях линии. 4-й Алабамский полк, прибывший немного погодя, удлинил линию полубригады вправо.
Пока происходило это развертывание, майор Уит, командир «Луизианских тигров», не смог отказать себе в маленьком удовольствии. Увидев на противоположном берегу Бул-Рана одинокого офицера-северянина, он переправился через реку по имевшемуся здесь броду и выкрикнул в адрес неизвестного янки несколько горячих «приветствий»,
Янки, не ответив ему ни единым словом, развернул коня и поскакал назад в расположение северян, а Уит, вполне довольный собой, вернулся к своим «Тиграм». Бравый майор не знал, что тот, кого он только что обложил последними словами, был не простой офицер, а командир бригады полковник Уильям Текумсе Шерман, и что своей выходкой он показал северянину место, где можно переправиться на правый берег.
Уит вернулся на холм Мэтьюз как раз вовремя. Северяне уже переправились у Садли Спрингс и двигались по дороге в сторону холма Генри. Впереди шел в слегка расстроенной походной колонне 2-й Родайлендский полк, и именно он первым испытал на себе силу оружия конфедератов.
Ружейный залп произвел в колонне северян страшное опустошение, а когда родайлендцы ответили на него беспорядочной стрельбой, даже не разворачиваясь в линию, солдаты Эванса снова отсалютовали им убийственным залпом. В тот же миг на поле боя появились командир бригады полковник Эмброуз Бернсайд и его непосредственный начальник командир дивизии генерал Хантер. Вместе они начали разворачивать бригаду в линию, прямо под огнем противника, и Хантер, которому в этот день исполнилось 59 лет, тут же получил «подарок». Одна вражеская пуля прошила ему левую щеку, а другая угодила в шею. Когда его, залитого [155] кровью, уносили с поля боя, он сказал Бернсайду:»Я все оставляю в ваших руках».
Бернсайд взялся за дело со свойственной ему энергией. Его бригада, кое-как построенная в боевой порядок или, вернее, в боевой беспорядок, двинулась вперед. Но южане, выждав, с величайшим хладнокровием, снова открыли убийственный огонь, и северяне впервые могли почувствовать на себе страшное преимущество, которое дает обороняющимся нарезное стрелковое оружие. Бригада Бернсайда, превосходившая врага по численности, по крайней мере, вдвое, не смогла даже приблизиться к кромке леса, в котором укрылись люди Эванса, и вскоре откатилась назад. Бернсайд также находился под впечатлением от этой стойкой обороны. Позже он доложил командованию, что на холме Мэтьюз его встретили шесть полков вражеской пехоты и по крайней мере две полные артиллерийские батареи.
Отступив под прикрытие леса, люди Бернсайда перевели дух и снова пошли в атаку. И снова их ждал «горячий» прием. Продвинувшись вперед на несколько сот метров, северяне затем в беспорядке откатились на исходные позиции. Но на помощь Бернсайду уже шли подкрепления — восемь рот регулярной пехоты при шести орудиях, а за ними — и остальные полки из бригады Портера. Вместе они двинулись в третью атаку, которая вылилась в огневое противостояние, и в течение часа почти б тысяч северян и 900 южан поливали друг друга безжалостным свинцовым градом. Люди валились [156] вокруг Эванса, как подрубленные деревья, сам отважный майор Уит, пытавшийся контратаковать со своими Тиграми, получил пулю в легкое, и был вынесен с поля боя.
Но доблестная полубригада стояла насмерть, словно вросла в землю, и сумела удержать позицию. Северяне, развернутые на открытом месте, не выдержали тяжелых потерь и опять отошли под прикрытие деревьев. Тем не менее Эванс понимал, что твердости его бойцов не хватит надолго. Вот уже целый час они выдерживали атаки превосходящих сил противника, а ведь в большинстве это были зеленые новички, впервые услышавшие свист боевой
К счастью для Эванса, свежие части южан были неподалеку. Генерал Би из армии Джонстона, стоявший на левом фланге, услышал звуки боя, немедленно взял свою бригаду и стоявшую поблизости подчиненную ему бригаду Бэртоу и двинулся к месту событий. Прибыв на вершину холма Генри, он увидел чуть дальше на севере окутанный пороховым дымом Мэтьюз-Хил, густые шеренги федеральной армии за ним и понял все.
«Поле боя здесь, и мы сюда прибыли! — сказал он сопровождавшему его артиллерийскому капитану Имбодену. — Давайте ваши орудия, и побыстрее, а я поищу хорошую позицию».
Долго искать позицию не пришлось. Гонец, прибывший от полковника Эванса, просил и даже умолял скорее идти на помощь истекающей кровью полубригаде. Сначала Би не хотел двигаться с места: холм Генри был прекрасной оборонительной позицией, и он предложил Эвансу отступить и присоединиться к нему.
Но Эванс уже вошел во вкус, заупрямился и не пожелал оставить холм Мэтьюз, где полегло так много его храбрых парней. Тогда Би согласился и двинулся со своими бригадами ему на помощь. Он примкнул к правому флангу Эванса и загнул часть линии (бригаду Бэртоу) под прямым углом вдоль кромки леса. Это была новинка, впоследствии часто применявшаяся враждующими сторонами в ходе гражданской войны. Построение с загнутым флангом в виде латинской буквы L стало считаться одним из самых эффективных способов отражения фланговых ударов. [157]
Ждать новой атаки пришлось недолго. На помощь дивизии Хантера уже подошла свежая 3-я дивизия под командованием полковника Хейнцельмена, и Мак-Дауэл лично направил ее в наступление. Но южане, получившие подкрепление, казалось, обрели вместе с ним второе дыхание. Фронтальная атака более чем 7 тысяч солдат 3-й дивизии была с потерями отбита. Когда же Хейнцельмен отправил два полка — «Огненных зуавов» и «Зуавов Элсворта» — в обход на левый фланг Эванса, отважный полковник перегруппировал силы и встретил наступающих плотным ружейным огнем. «Зуавы» в своих ярко-красных мундирах и широких красных шароварах представляли собой отличные мишени, а стрелки Эванса уже доказали в этот день свою меткость. Атака захлебнулась в считанные секунды.
Но вдруг командиры конфедератов заметили, что со стороны Бул-Рана на них движется новый враг. Целая федеральная бригада обходила их с тыла, грозя отрезать от остальной армии. Би и Эванс поспешно дали приказ об отступлении.
Эта новая опасность угрожала конфедератам со стороны одной из бригад дивизии Тайлера, которой командовал будущий герой войны и соратник Улисса Гранта полковник Шерман. Все это жаркое и неспокойное утро он пребывал в самом дурном расположении духа. Где-то неподалеку от расположения бригады должен был вот-вот начаться бой, и атака на позиции мятежников по каменному мосту оказалась бы весьма своевременной. Но Тайлер словно впал в сонное оцепенение [158], и его мощная дивизия (более 12 тысяч человек) без толку парилась под жарким вирджинским солнцем на правом берегу реки.
Деятельная натура Шермана не могла примириться с такой пассивной ролью. Когда, выехав на прогулку, он наткнулся на беззаботного майора Уита и увидел, что совсем рядом есть еще одно удобное для переправы место, решение было принято им сразу же. Даже не спрашивая разрешения у Тайлера, он двинул свою бригаду к обнаруженному броду, и полковник Киз, которому также до смерти надоело стоять на одном месте, последовал за ним.
Момент для переправы, хотя Шерман этого и не знал, был выбран очень удачно. Одно появление его бригады на поле боя вынудило южан очистить позиции холма Мэтьюз. В полном беспорядке они откатывались к холму Генри, и люди Шермана, открывшие огонь по 4-му Алабамскому полку, почти превратили это отступление в бегство.