Гражданская война. Генеральная репетиция демократии
Шрифт:
«Конфискация всех помещичьих земель.
Национализация всех земель в стране, распоряжение землею местными Сов. батр. и крест, депутатов. Выделение Советов, депутатов от беднейших крестьян. Создание из каждого крупного имения (в размере около 100 дес. до 300 по местным и прочим условиям и по определению местных учреждений) образцового хозяйства под контролем батр. депутатов и на общественный счет».
Все это было воспринято даже левой общественностью как закидоны отморозков-леваков. К большевикам всерьез тогда не относились. К примеру, мы все знаем, что 4 июня на I Всероссийском съезде Советов Ленин сказал некую пророческую фразу, предвозвестившую Октябрьскую революцию. А на самом деле произошло
Из дневника участника съезда С. Шульги:
«Вечером выступает Церетели. Дорогой чёрный костюм, ораторская поза, театральные жесты, в голосе величавость: Церетели очень горд своим министерским постом:
— В настоящий момент, — безапелляционно заявляет он, — в России нет политической партии, которая говорила бы: дайте в наши руки власть, уйдите, мы займем ваше место.
Зал притих. Церетели громко настаивает:
— Такой партии в России нет!
И вдруг:
— Есть такая партия!»
Собравшиеся восприняли это как хорошую шутку. В самом деле, по количеству делегатов на съезде большевики более чем вдвое проигрывали и эсерам, и меньшевикам [34] . Так что на Ленина смотрели как на «плохого мальчика Вовочку». Ну, в конце-то концов, шумит себе — и ладно. Всё развлечение…
Но постепенно ситуация стала резко меняться. Ни Временное правительство, ни Советы не оправдывали ожиданий. Они и не могли б их оправдать — но кого это интересовало? Ряды большевиков стали стремительно расти.
34
Из 777 делегатов, заявивших о своей партийности, было 105 большевиков, 285 эсеров, 248 меньшевиков и кое-кто по мелочи.
«В феврале в Петрограде было около двух тысяч большевиков. К открытию Апрельской конференции [35] их число увеличилось до шестнадцати тысяч. К концу июня численность партии достигла тридцати двух тысяч человек. При этом две тысячи солдат Петроградского гарнизона вошли в состав "Военки", и четыре тысячи солдат стали членами клуба "Правды" — "непартийного" клуба для военнослужащих, организованного "Военкой"».
(А. Рабинович, американский историк)
35
Седьмая Всероссийская конференция РСДРП(б) 24–29 апреля (7-12 мая) 1917 года.
Кстати, «Военка» — это очень интересная штука. Так называемая Военная организация РСДРП(б) возникла в марте с целью большевистской агитации в армии и на флоте, а в перспективе — создания боевых отрядов. Состоявшие в ней товарищи не особо разбирались в марксизме и вообще в какой-либо теории, зато отличались крайним радикализмом (я уже упоминал про солдатскую психологию). Они были готовы подняться в любой момент.
Надо сказать, что хоть большевики и являлись более дисциплинированной командой, чем их конкуренты, но все-таки они не были эдакой воинской частью, где командир приказал — а остальные берут под козырек и бегут исполнять. Споры там кипели нешуточные, и нередко Ленин оказывался в меньшинстве. Другое дело — он умел добиваться своего. Но тем не менее среди большевиков имелись как достаточно умеренные товарищи, трудно отличимые от меньшевиков, так и полные отморозки, которые вполне подходили под определение «ультралевые». То есть те, кто заявлял: «Хватит болтать, надо брать винтовки и прямо сейчас поднимать восстание». И такое мнение имело под собой некоторую почву. С одной стороны, подобные вещи говорили и рабочие на заводах, и особенно — матросы в Кронштадте.
Стоит отметить, что люди «не левых» взглядов никакой разницы между большевиками и анархистами не видели. Уже к середине 1917 года понятие «большевик» стало трактоваться очень расширительно. К примеру, на фронте офицеры называли «большевиками» всех,кто высказывался за немедленное окончание войны. Хотя многие из этих солдат понятия не имели, кто такой Ленин.
Отступление. Братишки в тельняшках
Революционные матросы — один из символов той эпохи. Неважно, в каком качестве — будь то «героические солдаты революции» или «пьяная матросня» (кстати, одно другому не противоречит). Одно неизменно: матросы воевали за красных, воевали за анархистов, но никогда —за белых [36] .
36
Точнее — был один-единственный.В корниловском «Ледовом походе» участвовал бывший член Севастопольского матросского Совета эсер Федор Баткин. Но в конце концов добровольцы велели ему убираться с глаз долой, пока не расстреляли.
Вот, к примеру, выдержка из рапорта командира миноносца «Живой» за 14(27) — 15(28) апреля 1919 г. «В 4 часа 30 мин. миноносец вышел в море из Новороссийска восьмиузловым ходом. В 10 часов в кочегарке упустили воду, дали самый малый ход. В 11 часов застопорили машины, т. к. люди очень устали. В 12 часов дали ход. В 13 часов застопорили опять, ибо мало пару. В 15 часов в помощь кочегарам посланы люди с верхней палубы и все офицеры [37] . В 16 часов дали малый ход. В 23 часа подошли к Туапсе, где держались малым ходом.
37
Здесь и далее выделено автором.
В 4 часа 30 мин. вошли на рейд Туапсе, после чего миноносец около 2-х суток занимался переборкой механизмов для дальнейшего плавания. Непривычные к физическому труду люди быстро выдыхаютсяи делаются ни к чему непригодными».
Для тех, кто не понял, поясняю: на миноносце вместо нормальных матросов служил черт знает кто! Уж матросы-то привычны к любой тяжелой работе. А потому быстроходный корабль шкандыбал как инвалид. (Забегая вперед — не потому ли он потонул в 1920 году при эвакуации Врангеля из Крыма?)
Белые офицеры честно отмечают в своих мемуарах, что «клешники» сражались отчаянно и никогда не сдавались. Вспомним, что еще во время Февральского переворота матросики устроили свирепую расправу над офицерами и адмиралами. Получается — людей вела ненависть.Непримиримая.
Стоит заодно вспомнить, что Ноябрьская революция в Германии началась с восстания матросов. С бунтов на кораблях начался крах французской интервенции в 1919 году. Как видим, тенденция вполне интернациональная.
А почему так складывалось? Разумеется, нас интересует прежде всего Россия.
…Служба у матросов была очень тяжелой. В том числе и в бытовом плане. И дело-то даже не в том, что тяжело, а в том, что матросы набиты в кубриках как сельди в банке, где спят, там и едят — а господа офицеры изволят кушать на фарфоре… На флоте «социальный расизм» был развит как нигде. К тому же российские флотские офицеры являлись классическими «золотопогонниками» во всех отношениях. Попасть на флот не дворянину было практически невозможно.