Гражданская война
Шрифт:
Я повернул голову: он стоял в пяти шагах за Бобом, а чуть поодаль и Жорж Дудинкоф.
– - Честное слово, на Вашем месте я отправился бы спать, -- сказал Ежи, сопроводив свой совет лучезарной улыбкой.
На мгновение Боб Брайтон то ли удивился, то ли растерялся.
– - Это ты мне, сопляк!
Ежи скорчил гримасу: "Да вы грубиян, сэр!".
– - Сопляк, -- заревел Боб и двинулся на смельчака.
– - Еще шаг -- и я стреляю!
– - подал теперь голос Жорж, и в руке его оказался крошечный пистолетик.
Нет,
Ежи отлетел в сторону, едва устояв на ногах, но о нем забыли -настоящим раздражителем стал Жорж. В том, что он выстрелит, я не сомневался...
Впрочем, сказав, что ничто не могло отрезвить Боба, я ошибся. Появление босса преобразило Брайтона мгновенно. Он застыл истуканом, изобразив на лице раскаяние.
– - У Вас проблемы, Боб?
– - не скрывая иронии, спросил Майкл Шелтон. Однако, увидев распластавшегося на полу карлика, он нахмурился.
– - Брайтон, ближайшим рельсом Вы будете отправлены на землю, а до того я запрещаю Вам покидать каюту... Господин Дудинкоф, пистолет! Вам должно быть известно, что на станции запрещается даже хранить оружие.
– - Думаю, если бы это правило соблюдалось столь неукоснительно, этот господин не лежал бы сейчас в луже крови, -- язвительно заметил Ежи. Жорж, напротив, молча протянул Шелтону свою "игрушку".
– - Господа, помогите перенести этого несчастного в медицинский блок...
Очень скоро карлик оказался на операционном столе. Положение было серьезным. Шелтон попросил Ежи позвать господина из шестнадцатой каюты.
– "Он хирург, к тому же без него нам не справиться", -- так он пояснил эту просьбу; тем не менее операцию мы начали втроем.
– - Сэр!
– - Минуты через три-четыре нарушил напряженную тишину чей-то голос, я готов был поклясться, что это был голос карлика. Я опешил, поднял глаза и едва не выронил зажим. Приготовившийся ассистировать вместе со мной Шелтону и стоявший у стола доктор, я готов был поклясться, -- был Ламоль; от лежащего под наркозом двойника он отличался лишь ростом и, пожалуй, возрастом.
– - Ленурье!
– - строго окликнул меня шеф.
Я пришел в себя... Спустя полчаса все благополучно завершилось. Вряд ли, конечно, карлик смог бы приступить к работе в ближайший месяц, но угроза для его жизни миновала.
– - Знакомьтесь, Ламоль-младший, -- представил мне двойника Шелтон.
Повторюсь, этот Ламоль не был карликом. Он был одного со мной роста, чуть выше среднего, и, разумеется, в два раза шире своей меньшей копии.
– - Кстати, пока его отец не выздоровеет окончательно -- ваш руководитель группы, -- тут Шелтон как-то очень заметно осекся и внимательно посмотрел на меня, затем обратился уже к мутанту -- в вашу группу войдет и Ежи Стовецки, и постарайтесь завершить эксперимент с обезьянами...
* * *
Ужинали я и Ежи в столовой, причем одни. И только вошедший сюда Майкл Шелтон развеял наше недоумение.
– -
На Ежи это известие произвело совершенно неожиданный эффект, вполголоса он заговорил скороговоркой, а глаза его загорелись, словно у ребенка, оказавшегося в салоне игрушек.
– - Роберто, откроюсь тебе, мало того, что я азартный человек, я еще и раб этой игры... Я не играл уже почти неделю! выпалил он на одном дыхании.
Увы, мне, как человеку, равнодушному к бильярду, пришлось покорно согласиться:
– - Что ж, надеюсь, нас это развлечет.
Когда мы присоединилась к собравшимся в кают-компании, сражение на зеленом сукне было в самом разгаре. Циклопом оказался совсем юный на вид невысокий блондин приятной наружности, с обычными двумя глазами, серыми, прищуренными: играл он одной левой, правая же рука, судя по всему, являлась чем-то вроде балласта. Поразительно, как он еще ухитрялся наносить точные, порой виртуозные удары кием.
– - Но почему Циклоп?
– - тихо спросил я Ежи.
– - Вот и Вы, господа!
– - подошел к нам Жорж Дудинкоф, -- жаль, что вы пропустили начало, прилично играют. Говорят им нет равных на станции. Особенно хорош урод.
– - Циклоп -- имя или прозвище, -- поинтересовался я.
– - Не знаю, его все так называют. И раз его это устраивает, то не все ли равно...
Не прошло и десяти минут, как мы убедились в обратном.
– - Циклоп, дружище, вы проиграли,-- словно извиняясь, проговорил Ламоль-младший, но соперник во внезапном, казалось, для него бешенстве бросил кий на стол.
– - Артур Крайс, мое имя Артур Крайс -- вне себя зашипел он, -- ты хорошо усвоил?
– - Извини, Артур, ради Бога извини, -- похоже, удивился Ламоль, -- к тому же у меня есть предложение: давай уравняем шансы, я тоже буду играть одной левой. По рукам?
– - Тварь двухголовая, ты смеешь ставить мне условия?! Мне, человеку, -было видно, что слова примирения причинили Крайсу боль, которая принесла с собой злобу...
Ламоль побледнел, но ни голосом, ни взглядом, ни жестом не выдал ни обиды, ни тем более страха, он скорее растерялся, словно малое дитя, оставшееся без родителей.
– - Еще раз извините, господа, -- чуть слышно молвил мутант и поспешно стал пробираться через толпу зрителей.
Но ряды сомкнулись. Ламоля вытолкнули в средину круга. Глаза двухголового искали хоть чьей-то поддержки, в них была только растерянность. Круг угрожающе сузился. И мрачные, и откровенно жестокие, и издевательски насмешливые, и презрительно холодные лица "homo sapiens", а не мутанта стали мне омерзительны. Эти люди, верно, готовились вершить суд Линча.
– - Бесчестная игра, господа, -- вырвалось у меня; и тут же я заметил, как брезгливо скривились губы Жоржа Дудинкофа.