Греческая цивилизация. Т.3. От Еврипида до Александрии.
Шрифт:
Но вот женщина менее добродетельная, чем Метриха, в миме, озаглавленном «Ревнивица», — Битинна, женщина, взявшая себе в любовники одного из своих рабов. Она подозревает, что раб обманывает ее, она гневно обвиняет его в выражениях весьма грубых. Бедный малый защищается как может.
…Каждый день ищешь
Предлогов ты, Битинна! Делай что хочешь:
Я раб, но день и ночь не пей моей крови.
( ~Aad^i"a,`I`e`i`e`a`i'a^u, «Da^a'i`e^a`e"o`a», ~n. 73)
Дама ловит его на слове: она велит связать его, приказывает туже стягивать веревки и затем дать «взбучку». Он просит пощады, обещает не браться больше за свое — признанье,
С ним к Гермону на мельницу иди прямо, —
Ты скажешь там, чтобы всыпали ему в спину
Ударов тысячу, да столько же в брюхо!
(`O`a`i aea, ~n. 73)
Бедняга полагает, что он слышит свой смертный приговор… По правде говоря, едва он уходит, как она спохватывается. Если ей верить, она удерживает его, чтобы подвергнуть мучению еще худшему.
…Коль сам он не знает,
Что он за человек, то, верно, знать будет,
Когда на лбу своем клеймо носить станет…
(`O`a`i aea, ~n. 81)
Но спрашивается, не ослабевает ли ее гнев? Одна из ее молодых рабынь, понявшая чувства госпожи, рискует попросить помиловать виновного под предлогом, что скоро праздник. Битинна уступает, делая вид, что это ничего не значит. Она говорит своему любовнику:
Тогда по празднике придет и твой праздник.
(`O`a`i aea, ~n. 73–81)
Мим оканчивается на этой угрозе, которую мы не принимаем более всерьез. Мы знаем, что приступ ревности прошел.
В миме, в котором нет и ста стихов, много динамики. Персонажи грубы, вульгарны, но это позволяет нам отдохнуть от «изысканного» тона Ясона, говорящего с Гипсипилой!
Вот другой мим, сюжет которого не скабрезен, но не менее груб. Это «Школьный учитель» [88] . Сцена происходит в помещении школы. Входит мать, Метротима. Ее муж — старый добряк, не имеющий влияния на детей. Это люди скромного положения. Они живут в квартире, в одном из сдающихся внаймы многоэтажных домов, которые начали строить в Александрии. Мальчик ходит в начальную школу, или, вернее, он не ходит туда: он пропускает уроки, чтобы идти играть в орлянку в игорный дом. Мать, которая не знает, как ей быть, тащит своего бездельника в школу и просит учителя спустить мальчику шкуру со спины. Учитель это и делает, предварительно приказав трем своим взрослым ученикам схватить виновного и держать его. Живопись Геркуланума иллюстрирует эту сцену. Там видно, как один ученик взвалил себе на спину своего товарища, в то время как другой держит его ноги. Учитель же у Герода с силой размахивает хвостом быка и хлещет мальчика по спине, не обращая внимания на его крики и мольбы. Мальчик напрасно просит пощады и умоляет добрых Муз, чьи изображения царят в классе. Расправа прекращается только тогда, когда кожа мальчика становится пестрой, как кожа ужа.
88
В русском переводе, цитируемом нами, он именуется просто «Учитель».
Мать не удовлетворена всем этим. Она кричит учителю, который устал бить:
Нет, надо не отпускать, а драть, пока зайдет солнце…
( ~Aad^i"a,`I`e`i`e`a`i'a^u, «'O:`e`oa"e"u», ~n. 51)
Затем мать предлагает надеть сыну на ноги цепи:
…Богини, пусть смотрят
Враги его, как станет он в цепях прыгать!
(`O`a`i aea, ~n. 52)
Эта черта могла бы показаться преувеличенной, если бы мать не обрисовала
…А завернет холод —
Обола полтора, плачь иль не плачь, мне же
За черепицу каждую платить надо.
Как все жильцы твердить начнут в один голос:
Не без греха тут Метротимы сын, Коттал,
Тут не раскроешь рта, ведь их слова — правда!
(`O`a`i aea, ~n. 47)
Пятьдесят стихов в таком стиле — шедевр материнской иеремиады…
Но вот по своей вульгарности лучший из мимов Герода. Это «Сводник». Герой мима — хозяин увеселительного заведения. Его имя Баттар, он живет на Косе как переселенец, чужеземец.
Молодой человек, Фалес, пришел ночью и ворвался в дверь притона, избил хозяина и похитил у него одну из его девушек. Сцена в суде. Герод передает нам обвинительную речь Баттара, почтенного истца.
Его речь восхитительна, ибо она полна невозмутимой серьезности и достоинства. Она написана в самом благородном стиле мастеров аттического красноречия. Оратор развивает традиционные темы, которые можно найти в гражданских защитительных речах Лисия и Демосфена. Однако можно заметить прорывающуюся то там, то здесь подлинную сущность персонажа, он иногда отпускает словечки и высказывает соображения, которые выдают его ремесло. Этот контраст между величественными мыслями и фактическим положением персонажа составляет комический элемент произведения.
Одной из обычных тем аттического красноречия было противопоставление богатого бедному, что производило впечатление на народный трибунал. Баттар, конечно, не забывает этого:
А что он мореход и шерстяной носит
Плащ мины в три аттических ценой, я же
Живу на суше и хожу в плаще старом
И в драных сапогах, то все же коль силой,
Меня не убедив, притом еще ночью,
Начнет он уводить с собой моих девок, —
Не будет здесь житья, и то, что вам ценно, —
Свободу, уничтожит нам Фалес мигом…
( ~Aad^i"a,`I`e`i`e`a`i'a^u, «~N^a^i"a'i`e^e», ~n. 31)
Вот то, что называется, в стиле адвоката, отягчение вины! Затем почтенный гражданин ссылается на закон некоего Харонда, карающий насилие. Он заставляет секретаря суда зачитать этот закон, не забыв остановить на время чтения водяные часы, которые отсчитывают время истцу. Но посреди чтения, охваченный восторгом по поводу этого закона, который обещает ему возмещение убытков, он прерывает секретаря:
Харонд начертал это, —
Не Баттар, судьи, чтобы насолить этим
Фалесу… Дальше так: «а если дверь выбьют,
То платят мину…
если дом спалят или
Границу перейдут, то с них взимать пеню
Драхм в тысячу, а за урон вдвойне платят».
Недаром в городе он жил, Фалес, ты же
Не знаешь города, не строя городов!
(`O`a`i aea, ~n. 33)
Таким образом он наставляет молодого человека в тоне, проникнутом уважением к законам.
Далее патетический жест, которым часто пользуются ораторы: он подзывает к трибуне жертву, свою девушку, Мирталу, с видом чисто отцовским: