Греческие каникулы
Шрифт:
Сидевшие в каюте услышали вдруг стук в переборку:
— Лайза?
Лиза бросилась к стене каюты и завопила:
— Таки! Мы здесь!
— Get out!
— Какой out? Ты офигел? Мы тут заперты!
Переборку сотряс удар, и девочка отскочила в сторону. В несколько ударов Таки вскрыл топором пару досок в борту катера и, проявляя чудеса эквилибристики, через образовавшееся отверстие перетащил девчонок в лодку. Марк последовал было за ними, но Таки не удержал его, и Марк сверзился в воду. Вынырнув, он услышал крики над головой и понял, что их бегство заметили. По воде с неприятным
Грек заставил девочек лечь на дно, пригнулся и тихонько молился Богородице и всем древним греческим богам, чтобы пули их не достали. И словно в ответ на его молитвы солнце, скрывшееся за горизонтом, погасило над миром свет, и на море легла бархатная южная тьма. Нет, само собой, бандиты могли различить пенный след от катера, но он уходил все дальше, Таки закладывал виражи, чтобы усложнить им задачу, с другого борта их обстреливали с рыбацких лодок, одна из которых быстро двигалась в обход катера так, чтобы не дать ему преследовать беглецов. И в конце концов бандиты повернули в сторону открытого моря, а греки, торжествуя, палили им вслед, выкрикивая угрозы и оскорбления.
Они еще не достигли берега, как Настя вскочила, чуть не перевернув лодку.
— Назад, нам надо плыть назад!
— Ты рехнулась? Сядь! — дернула ее Лизавета.
— Sit! Sit! — Таки с трудом удерживал лодку в равновесии.
— Но Марк, он остался там… Как же он… — Девочка без сил опустилась на дно лодки и разрыдалась.
Лиза и садовник молчали. Через некоторое время девочки сообразили, что огоньки на берегу — это отель, а вот те светящиеся точки правее — городок. Плоскодонка ткнулась в песок пляжа, и Таки выпрыгнул на берег.
— Нам надо пойти в отель, — пробормотала Лиза. — И вызвать полицию. Хотя сперва лучше поговорить с фрау Гердой.
Таки, невидимый в темноте, кивнул. Фрау Герда его пугала, но она поможет девочкам. Поддерживая Настю, они двинулись прочь от моря, увязая ногами в песке.
— Эй, а меня подождать?
Настя, вскрикнув, бросилась обратно. Она вбежала в воду, где на мелководье без сил лежал Марк. Девочка вцепилась в него, обнимала и снова плакала. Он подивился, сколько силы в хрупких руках — воздуха ощутимо не хватало.
— Настя, ты меня задушишь. Пусти… И отойди от меня.
— Почему?
— Потому что я наглотался воды и меня сейчас стошнит…
Прошло некоторое время, прежде чем они выбрались на пляж и побрели в сторону отеля. Марк тяжело опирался на плечи Таки. Чудесным спасением он обязан был веревке, которая болталась за кормой. Марк уцепился за нее мертвой хваткой и тащился за лодкой, как пойманный тунец. Само собой, теперь он мучился от боли в ладонях — кожа лопнула, раны кровоточили, и то, что их разъедала морская вода, добавляло мучений. Ноги у него подкашивались и в голове шумело. Однако, когда они подошли к пирсу, оказалось, что оба катера с рыбаками уже причалили и теперь все участники перестрелки и старый Яни, который ждал их на берегу, осматривают пробитые пулями борта лодок и с восторгом рассказывают друг другу, какие чудеса храбрости они проявили в ходе спасательной операции.
От городка и отеля
В дверь постучали, вошла фрау Герда и потребовала рассказать, что именно произошло. Марк вопросительно взглянул на явившегося вместе с фрау невысокого смуглого человека в щегольском итальянском шелковом костюме.
— Это Али Мураза, шеф службы безопасности отеля, — неохотно пояснила фрау.
Марк кивнул и принялся рассказывать. Затем господин Мураза стал его расспрашивать или, вернее сказать, допрашивать, и в результате Марк фактически рассказал все еще раз. К концу рассказа речь его замедлилась — сказалось напряжение, пережитое за день, усталость и травмы. Иногда Марку казалось, что звук его собственных слов, да и остальные звуки доносятся до него как сквозь вату, а веки налились тяжестью.
Когда Али повернулся к девочкам, Настя и Лиза невольно съежились под пристальным и колючим взглядом турка. Но тут вмешался врач и что-то негромко сказал фрау по-немецки.
В результате турок был усмирен, а Марка и девочек проводили в коттедж, и врач проследил, чтобы все они оказались в постелях. Насте и Лизе он налил по чашке какого-то травяного настоя и убедился, что они его выпили. А Марку и себе плеснул по чуть-чуть коньяку. Дождался, пока пациент заснул, послушал пульс, еще раз поднялся на второй этаж, прислушался к ровному дыханию детей и, удовлетворенно кивнув, удалился.
На следующее утро завтрак им подали в номер, официанты принесли подносы с фруктами, теплыми круассанами, кофе и молоком и спросили, чего господа желают еще. Настя потребовала сыр, а Лиза — хлопья и йогурт. Повторно явившийся официант, кроме запрошенных продуктов, притащил большой букет цветов, и девчонки сразу поняли, что это от Таки.
Затем явился врач, осмотрел руки Марка, сделал перевязку и порекомендовал провести день в максимально спокойной обстановке. Марк, который с трудом передвигался и не мог делать руками практически ничего, кивнул и завалился обратно в постель.
Он вспомнил, что не пообщался вчера с Ланой, и теперь пытался придумать, как бы ему оправдаться перед женой. А еще он думал, что надо бы убираться отсюда в Россию, а то на острове как-то стало небезопасно. Однако, глянув на себя в зеркало, Марк заколебался: в таком виде явиться домой невозможно. Если Лана увидит его таким — ободранного, в синяках и с израненными руками, у нее, чего доброго, молоко пропадет от испуга. Хотел посоветоваться с девочками, но они обе были некоммуникабельны и с самого утра засели в ванной, потому что вчера так замучились, что даже душ не могли принять.