Грег и крысиный король
Шрифт:
А вообще у безоружной женщины в случае опасности только два варианта действий. Если напали разбойники попытаться сбежать, хотя они обычно устраивают засаду и сначала будущих жертв окружают. Если напали животные быстро залезать на дерево. Главное, чтобы напал не медведь. Они те еще по деревьям лазутчики. Говорят, что если напал медведь, то можно упасть и притвориться мертвым, но это не точно. Если медведь голодный, то он вообще все ест, до чего может дотянуться. Так что этот способ если и работает, то где-то поздней осенью, когда медведи уже на зиму отъелись и готовятся залечь в берлогу до весны.
Обычно
А вот они уже несколько часов идут по дорожке и ни одного поселения не встретили. Хотя вокруг лес. Деревенька лесорубов так и просится, ну или бортников - меда тут, наверное, можно много добыть на полянах, ну или хотя-бы селение охотников, с дичью явно все в порядке. Зайцы вон так и шастают, а еще они несколько раз вой вдали слышали и пару раз шевеление и похрюкивание за кустами заставило их ускорить шаг. Это только кажется, что кабан менее безобидный чем волк. Затопчет, клыками боднет все кости переломает и тело истреплет.
– Мона, а ты часто отца на шахте посещаешь? – спросил Грег.
– Несколько раз ходила, - ответила Мона, - только одна вот в первый раз, а до этого нас с мамой отец забирал, и мы на шахту на их повозке ехали, а обратно вместе с грузом пешком шли.
– А почему тут так мало поселений знаешь? – спросил Грег.
– А это из-за болот, - ответила Мона, - ну и еще говорят в чаще волколаки водятся. Врут, наверное, но проверять никто особо не спешит. Хотя, как по мне там скорее разбойники себе гнездышко свили, а слухи специально распускают, чтобы к ним никто не совался, и они могли свои темные делишки спокойней замышлять.
Грег задумался. А что, если это правда, то разбойникам не откажешь в выдумке. Мужики в замковой охране хоть и бравые, но до жути суеверные. Они десять раз подумают стоит ли в чащу соваться если там волколаки живут. Лучше по дорогам проскакать, присутствие свое обозначить и волки сыты и овцы целы. Хотя овцы торговцы не всегда целы, но это жизнь, в ней никогда не бывает так как решил.
– И что никто проверить не пытался? – спросил Мону Грег.
– А кто же за так свою голову в петлю совать будет? – удивилась Мона, - награду лорд за это не объявлял, так что авантюристы туда не полезут. Своих воинов лорд тоже не отправлял с приказом все там разведать, а охотники и в других местах дичь набить могут. Так что никто туда по собственной воле не полезет.
– Но ведь интересно же!
– с преувеличенным энтузиазмом выпалил Грег, - вдруг там и правда волколаки. Они же только в полнолуние опасны, а в другое время их вполне и убить можно.
– Можно, только нужно специальное серебряное оружие, - охладила его пыл Мона, - и то после этого нужно обязательно все трупы собрать и сжечь, а останки полить специальной жидкостью, и закапывать обязательно в перемешку в разных ямах, а то говорят бывали случаи, когда убитый, порубленный и сожженный волколак через некоторое время являлся и жестоко мстил своим обидчикам.
–
– В маму, наверное, - ответила Мона, шмыгнув носом, - просто отец не отличается умом и сообразительностью, поэтому и подался в шахтеры. Там думать не надо, маши себе киркой и маши. Так что остается верить, что в маму. Хотя тогда я не понимаю почему она пошла за отца. В общем все у этих взрослых сложно.
– Да, - согласился Грег, - все у этих взрослых сложно.
Светило перевалило за полдень, и они решили немного перекусить, расположившись на берегу безымянного живописного ручейка, который выныривал из-под невысокого холма и по его склону сбегал в глубокий овраг, на дне которого и терялся. Вода в нем оказалась до зубовного скрежета холодная. У Грега мгновенно от холода скрючило пальцы, что вызвало заливистый смех Моны. Он зло глянул на нее, достал из сумки деревянную кружку, наполнил ее водой и поставил на удачно подвернувшийся плоский камень согреваться. Лучи светила разогрели камень, так что даже прикасаться к нему было больно.
В воду Грег насыпал щепотку душистых трав, на камень положил чистую тряпицу, в которой был завернут нехитрый перекус, пара пирогов, два яйца и кусок сыра. У Моны с собой оказалась половинка каравая, пара луковиц, пучок щавеля и несколько головок редиса.
– Ну прям пир горой, - сказала Мона, вгрызаясь белоснежными зубками с кусок пирога.
– Угу, - промычал ей в ответ Грег набитым ртом.
– После вкусного обеда, по закону Архимеда, полагается поспать, - потягиваясь сказал Грег.
– А кто такой этот Архимед, - прикрывая ладошкой, зевающий рот спросила Мона.
– Не знаю, - ответил Грег, зевая так, что почти выворачивал челюсть, - так бабушка всегда приговаривала.
– Плохо, что не знаешь, - сказала, - но закон хороший, а насколько я знаю хороших законов до обидного мало.
– И откуда ты все знаешь? – удивился Грег ее рассудительности, складывая плащ и растягиваясь на траве.
– Хочешь много знать, - наставительно сказала Мона устраиваясь у него под боком, - меньше говори и больше слушай старших. Но всему на слово не верь. Думай сам насколько рассказанное может оказаться правдой или выдумкой.
– Угу, обязательно, - пролепетал Грег, проваливаясь в сон.
Мона тоже быстро уснула, устроившись головой на его плаще. Нет ничего лучше, чем после долгой пешей прогулки, пережитого стресса, поесть здоровой, сытной пищи и после этого перенестись в страну бога Морфея.
Тень от дерева, в которой прикорнули Грег и Мона постепенно переместилась вслед за движением светила и вскоре они снова оказались под его жгучими лучами. Мона попала первая, она стала ворочаться, пытаясь снова спрятаться, стала толкать Грега. Пытаясь забраться под него. От такого насилия Грег проснулся и сначала спросонья пытался от Моны отмахаться. Она стала отвечать. В общем они спросонья подрались, не открывая глаз. Теперь у Грега наливался под глазом здоровенный синяк, а синяки у Моны видны не были, прикрывались платьем. Дальше они шли молча, только искоса бросая в сторону друг друга косые взгляды.