Грегор и код когтя
Шрифт:
Крот-звездоносец, или звездоносный крот.
Отец тогда объяснил ему, что обычно они живут под землей, рассказал о том, какие сильные у них передние лапы и о том, что, хотя они не могут видеть, их причудливые носы столь чувствительны, что при помощи их кроты прекрасно ориентируются и понимают, что происходит вокруг.
Тогда они освободили крота из мышеловки и отпустили его. И у Грегора осталось теплое чувство к этому забавному маленькому созданию.
— Ха, имейте в виду, — сказал Грегор и вдруг засмеялся, — я освободил одного из ваших сородичей
Но откуда кроты могли взяться в Подземье?
Грегор ни разу слышал, чтобы кто-то о них упоминал! А между тем о них непременно должны были вспомнить, например, во время чумы — ведь кроты теплокровные, а значит, и им грозила опасность. Как могло получиться, что никто не знал об их существовании? Может, они живут на еще большей глубине, чем остальные подземные, и только теперь вышли на поверхность?
Он хотел вступить с кротами в беседу, но они издавали лишь непонятные свистящие звуки. Говорят ли они по-человечески?
Четверо кротов прорыли что-то вроде туннелей и добрались до того места, где он находился. Они втягивали воздух своими необычными носами, дотрагивались ими до его кроссовок — видимо, пытаясь его идентифицировать. Интересно, они когда-нибудь встречали человека? Но даже если так — то уж точно не наземного. Наземные были большой редкостью в Подземье — люди, которых он здесь до сих пор встречал, сразу понимали, что он не из Регалии, — из-за цвета кожи и из-за запаха.
Грегор расставил руки в стороны и вытянул их по направлению к кротам. Когда их носы осторожно коснулись его кожи, он вдруг почувствовал жалость: не имеет значения, пришли они сюда случайно или преследовали какую-то цель… Они нарушили границы, оказались на земле людей, изрыв ее туннелями. И если Соловет узнает, что они здесь, — наказание будет неминуемым. И жестоким. Грегор даже думать не хотел, насколько жестоким.
Он должен был действовать — и немедленно!
— Эй! — сказал он. — Эй, вы, кроты! Вам нужно уходить отсюда!
Он начал махать в сторону выходов из туннелей:
— Идите туда! Быстрее! Возвращайтесь, откуда пришли!
Ему удалось привлечь внимание кротов. Они перестали нюхать его и задрали головы кверху, словно прислушиваясь к его словам. Но никто из них не двинулся с места.
Грегор заговорил еще более возбужденно:
— Послушайте, вам надо уходить. Вы понимаете, что я говорю? Здесь идет война. И вам никто не обрадуется.
Он попробовал подтолкнуть одного из них — который был ближе всех — ко входу в туннель.
Это было все равно что пытаться подтолкнуть автобус. Уходить они не собирались, но пришли в большое волнение. У Грегора сложилось впечатление, что они поняли часть того, что он сказал.
Летучая мышь-разведчик подлетела достаточно близко, и Грегор смог рассмотреть выражение удивления и даже шока на ее морде. Она тут же унеслась к стене, где Соловет наблюдала за ходом боя. Грегор понимал, что не пройдет и пяти минут, как целый полк солдат атакует этих бедных зверюшек.
— Уходите же! — орал он кротам. — Убегайте,
Едва последние слова слетели с его губ, кроты замерли. Свист, который они все это время издавали, стал тише, зато приобрел сердитый оттенок. И они начали ощериваться на Грегора!
— Что? Что я такого сказал? — недоумевал Грегор, отмахиваясь от них мечом. Он не хотел драться с ними — он же, наоборот, пытался им помочь, защитить их!
В голову пришли слова, которые сказал Викус в комнате пророчеств: «Помни: даже на войне есть место выбору. Даже на войне бывают моменты, когда лучше убрать свой меч в ножны и не давать ему хода».
Сейчас, кажется, был один из таких моментов. Грегор не понимал, что спровоцировало кротов на атаку, но был уверен, что это не более чем недоразумение. Непонимание. Он не хотел убивать их. Он лишь хотел, чтобы они ушли. И чтобы остались при этом целыми и невредимыми.
Кроты же из робких и нерешительных животных превратились в яростных фурий. Оказалось, они способны двигаться быстрее, чем Грегор мог себе представить. Они немедленно окружили его, выставив вперед свои кошмарные когти, — со всех четырех сторон. Он хотел было применить эхолокацию, но условия были слишком непривычными — придется рассчитывать на собственные глаза.
Он выбрал в качестве точки возврата повозку, стоявшую вдалеке, зафиксировал ее в мозгу и пытался возвращаться к ней глазами на каждом круге. Это было трудно, ведь вокруг было слишком много отвлекающих моментов.
Четыре крота, у каждого по десять жутких когтей — это все равно что сорок мечей, обрушившихся одновременно.
«Им точно не помешал бы маникюр», — мелькнуло в голове у Грегора.
Но скоро ему совсем расхотелось шутить. Когда один из когтей натолкнулся в воздухе на меч Грегора, раздался характерный звук — будто железо звякнуло о железо. Грегор смог отразить атаку, но разрубить коготь не сумел.
«Из чего же они сделаны?!» — ужаснулся он. Потом сообразил, что кротам, чтобы добраться до этого поля, нужно было прорыть ходы в камне. Твердом камне. И много ходов. Так что их когти тверды и прочны как сталь.
Поэтому он сосредоточился на защите и от души надеялся, что меч выдержит их напор.
Еще с минуту он вращался, а потом понял, что этого недостаточно: у него не получалось, вращаясь, оставаться на одном месте, а кроты подошли на опасно близкое расстояние, и один из них едва не задел его своим когтем.
И поэтому на следующем круге Грегор мечом рубанул по щупальцам одного из этих розовых носов. Крот издал такой крик боли, что Грегор чуть не остановился и не бросился ему на помощь. И в этот момент чей-то коготь вцепился ему в левый бок, разорвал рубаху и сорвал ремень, к которому крепились ножны — ремень обвился вокруг ног, и Грегор чуть не упал, запутавшись в нем. Еще один коготь оставил на левом бедре Грегора глубокую рану.
Соловет была права — левая сторона у него очень слабо защищена!