Грех прощения. Не совершай греха прощения
Шрифт:
Он вздохнул. Взял ее за руку и перевел по зебре через дорогу.
Анна зашла в дамскую комнату. В солнечном сплетении что-то горело. Она посмотрела в зеркало и вдруг поняла, что забыла о психозащите. Медленно вдохнула семь раз. Закрыла глаза и прикоснулась подушечками пальцев к векам. Это упражнение называлось «Прикоснись к своим глазам, моя прекрасная принцесса». Когда-то ей рассказал о нем приятель – учитель индийских энергетических практик. По легенде, эту технику верховный бог
Матвей расположился за столиком в углу летней террасы. Он смотрел на улицу. Анна уверенной походкой направилась к нему.
– Я заказал тебе воду и кофе, – сообщил он.
Она кивнула и села напротив. Открыла меню.
– Как твой день? – поинтересовался Матвей.
– Сегодня исполнительная служба арестовала мои счета, – буднично сказала Анна, не отрываясь от меню.
– За что?!
– Налоговая инспекция, – так же бесстрастно продолжила она.
– Большая сумма?
– Около семидесяти тысяч.
– И ты так спокойно об этом говоришь?! – пораженно воскликнул он.
– А как говорить? – Анна подняла взгляд и встретилась с ним глазами.
– Меня твое спокойствие убивает! – продолжал изумляться Матвей.
– Жизнь полна разного рода ситуаций. Можно биться в истерике и строить из себя жертву, можно действовать и решать вопрос. Я предпочитаю второе. Тем более, поверь, за годы бизнеса это не самое страшное, с чем мне приходилось сталкиваться.
– Что ты собираешься делать? – тем же тоном спросил он.
– Платить. Но, возможно, удастся минимизировать. Адвокаты занимаются этим. Чтобы исполнительная служба получила такие полномочия, нужно пропустить три судебных заседания. О суде никто не знал. Хотя у всех есть мои телефоны и адреса. Выясняют, что произошло. Грустно другое.
– Что именно?
– Выезд из страны под запретом. – Он вопросительно поднял брови. – Я десятого должна лететь на неделю в Нью-Йорк, а потом на Гавайские острова. А теперь поездка под вопросом, если процесс снятия ограничений затянется.
– И правильно! Нечего делать без меня на устричном пляже, – постановил он.
Анна опять удивилась. «Матвей помнит об устричном пляже?»
– Тебе никто не мешает ехать со мной, кроме тебя самого, – прозвучало быстрее, чем она успела остановиться.
– Я не могу: много работы.
– Жаль, тем более что два перелета и отель на Кауаи оплачены. Нужно оплатить только отель в Нью-Йорке. Работай, – поддержала его выбор Анна и вернулась к меню.
– А кто оплачивает?
– Компания.
– За что?
– Видимо, я что-то для них сделала, – не поднимая головы, ответила она.
–
– Раз в полгода. Иногда чаще. – Она отвечала машинально, сосредоточив внимание на меню.
– А когда вылет?
– С десятого по двадцатое.
– А в Нью-Йорке мы будем жить в номере вдвоем?
– Я собиралась жить у Оли, – автоматически ответила она. Оторвала взгляд от меню и удивленно посмотрела на Матвея.
– Смысл лететь вместе в Нью-Йорк, если ты будешь жить у Оли, – хмыкнул он.
Ему принесли кальян. Официантка расставила напитки. Анна заказала салат и «Мартини бьянко». Девушка мельком взглянула на Матвея.
– Не смотрите на меня так! Я без пяти минут женат! – воскликнул он. – Лучше побыстрее принесите ее заказ, потому что она голодная и поэтому злится.
Анна изумилась. Девушка покраснела до корней волос и испарилась. Матвей вдыхал кальян, пристально смотря на Анну. Она видела, что его взгляд прикован к ее ярко-ягодным губам. Цвет этой помады по-прежнему производил на него неизгладимое впечатление. В ночь перед снятием швов он смотрел на ее губы так же завороженно.
– Ты красивая, Аня! – поставил он диагноз. – Тебе идет эта помада.
Она вопросительно подняла бровь. Похоже, настроение Матвея резко изменилось. И в этот момент у нее вновь случился приступ глухого кашля.
– Ты хотел о чем-то поговорить?
Телефон Матвея заиграл мелодию. Он отвлекся на разговор. Судя по ответам, звонила мать, интересовалась событиями его жизни. Официантка принесла мартини. Анна закурила. Ее мобильный просигналил о новом сообщении. Она набирала ответ адвокату, уже не слыша разговора. В этом заключалась особенность ее мировосприятия: когда она печатала текст, то переставала слышать. Нажала «Отправить».
– Мама, ты же знаешь: с моим еврейским счастьем я встретил и потерял девушку, которая снилась мне всю жизнь. Ты бы ее видела! – чуть громче обычного завершил он. – Собираюсь. Как раз этим занимаюсь. Да, – сказал Матвей и положил телефон на стол.
Анна поняла, что разговор окончен.
– Как мартини?
– Отлично.
– Не люблю, когда девушки курят. Но тебе идет сигарета, – прокомментировал он.
Официантка принесла салат. Анна принялась за еду. Матвей же продолжал наслаждаться кальяном, бормоча себе под нос:
– Лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой…
– Что это?
– Песня такая есть: «Лучший секс – это с женой». Заела прямо. Лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой, лучший секс – это с женой… – продолжал напевать он.
Затем пристально посмотрел на нее и, не отрывая взгляда, запустил руку в боковой карман своей сумки, пошарил там и застегнул молнию. Анна наблюдала.
– Закажи себе еще мартини, – предложил он.
– А как я за руль сяду?