Грех во спасение
Шрифт:
– Маменька, батюшка! Слава богу, вы живы!.. Как хорошо, что вы живы!..
И это был ее сын! Ее Митя! Живой и невредимый!
– Митенька! Сынок! – Зинаида Львовна закричала, запричитала в голос, обвила его шею руками и принялась целовать, все еще не веря, что это ее в мыслях не раз похороненный сын. Наконец она уступила место отцу. Владимир Илларионович обнял Митю, молча уткнулся головой в
А Зинаида Львовна уже протягивала руки навстречу Маше, стоящей чуть позади рядом с Антоном и черноглазой женщиной, держащей за руку хорошенькую розовощекую девочку – свою точную копию. А к Маше прижимался высокий темноволосый мальчик лет семи-восьми с яркими голубыми глазами. Маша слегка подтолкнула его вперед:
– Иди, Алеша, поздоровайся с бабушкой!
Мальчик, стесняясь, шагнул навстречу незнакомой седой женщине, оглянулся на мать, и она ласково повторила:
– Это бабушка твоя, милый, не бойся!
Зинаида Львовна обхватила худенькие плечи внука и опять зарыдала. Маша бросилась к ней, обняла, поцеловала.
– Машенька, Машенька, как я счастлива, что вы с Митей вместе! – Княгиня вдруг строго и настороженно посмотрела на свою бывшую воспитанницу. – Я не ошиблась, вы остались вместе?
– Нет, не ошиблись, мы действительно не расстались, и доказательство перед вами – наш сын, Алеша.
– Слава богу! Ну, прямо вылитый Митенька в этом возрасте, – Зинаида Львовна склонилась к мальчику, поцеловала его в лоб, одной рукой прижала его к себе, другой снова обняла Машу и всхлипнула: – Дошли мои молитвы до господа! Увидела я все-таки своего внука! – и она перекрестилась. Потом повернула голову к Антону. – А ты что ж со своей барыней не здороваешься, шельмец этакий? Али в Америке отучился, как господ приветствовать?
– Антон давно уже не слуга, Зинаида Львовна! Теперь он равноправный Митин партнер в компании, – мягко сказала Маша и улыбнулась.
Антон сделал шаг вперед, склонил голову в легком поклоне:
– Джон Энтони, судовладелец и судостроитель, прошу любить и жаловать, Зинаида Львовна, а это Васена – моя жена.
Маша вновь обняла Зинаиду Львовну и прошептала:
– Чуть позже мы вам расскажем, как бежали из Терзи, как Васена нам помогала и почему яхта наша называется «Орел». И еще я покажу
С лица Васены сошла настороженность, и она даже слегка улыбнулась княгине, а Зинаида Львовна обняла и расцеловала сначала ее, потом Антона и виновато проговорила:
– Прости меня, Антоша, мы тут все еще по старинке живем...
– Да чего уж там, – смутился Антон и взял девочку на руки. – Смотрите, какая у меня дочь растет, Зинаида Львовна, умница и красавица! Настенька – свободная гражданка свободной страны, да и я сейчас – свободный человек, и жена моя... Жаль, конечно, фамилии нам с Дмитрием Владимировичем пришлось сменить, но мы как были русскими, так ими и останемся. И дети наши по-русски говорят, и всегда говорить будут...
Митя и Владимир Илларионович наблюдали со стороны за встречей дорогих им людей. Старый князь вытер слезы, обильно смочившие седые усы, высморкался в большой носовой платок и вновь обнял сына:
– А все-таки верно я понял причину, по которой Машенька в ту Сибирь за тобой как на крыльях полетела! И, знаешь ли, весьма приятно, когда подобные догадки сбываются!
– Я очень счастлив с Машей, отец, – тихо сказал Митя. – К сожалению, слишком поздно я понял, что не мыслю своей жизни без нее, иначе не причинил бы ни вам, ни ей столько горя... И не было бы этих тяжелых лет, ваших мучений, слез... Сможете ли вы с матушкой простить меня когда-нибудь за причиненные вам страдания? Поверь, все эти годы я жил и работал не покладая рук, с одной мыслью, чтобы наша встреча наконец состоялась и я мог попросить у вас прощения!
– Митя, – старый князь улыбнулся, – мы с матушкой все простим, кроме одного – что ты так долго скрывал от нас такого замечательного внука! – Он посмотрел на мальчика, которого продолжала обнимать княгиня. – И в Маше я не ошибся. Только эта славная девочка, наша Машенька, и должна была стать твоей супругой и матерью этого сорванца, – и он, хитро прищурившись, посмотрел на сына, – надеюсь, не последнего?
– Надейтесь, ваша светлость, – улыбнулся в ответ Митя, – я тоже на это очень надеюсь! – И обнял отца. – И очень хочу, чтобы мы никогда больше не расставались.