Грех
Шрифт:
«Как-то подозрительно тихо, – настороженно осмотрелся по сторонам Андрей, – ни тебе грибников, ни костров, ни шашлычком не пахнет. А ведь выходной же день, народу на дачах должно быть много. Не нравится мне это. Ну да ладно, раз уж приехал, посмотрю, что здесь к чему. Если что-то подозрительное замечу, то сразу на своего скакуна – и айда лесными тропами. И хрен кто меня догонит. Конечно, если менты с машин на мотоциклы не пересели. Но это вряд ли».
Под подошвами ботинок противно зачавкал мох. Перебегая от дерева к дереву, Ларин постепенно приближался к забору из сетки-рабицы, за которым начинались дачные участки.
«Ага, вот и нужный мне домик, если верить описаниям этого Михаила Константиновича. Хорошо, что на окраине кооператива стоит. Можно и из лесу понаблюдать». –
Обзор оставлял желать лучшего – мешала густая растительность. Безусловно, Ларин мог подобраться поближе, но зачем рисковать, светиться, вдруг это и впрямь ловушка? Да и, в конце концов, кое-что можно было рассмотреть и отсюда.
Участок, за которым наблюдал Андрей, ничем не отличался от других, расположенных поблизости. Ухоженные грядки и протоптанные между ними узенькие проходы. Добротный застекленный парник с огурцами и помидорами. Компостная яма, укрытая сколоченным из старых досок щитом. Туалет а-ля скворечник, обшитый сайдингом. Маленькая, но уютная беседка, увитая виноградной лозой. Фруктовый сад: яблоня, груша и разлапистая алыча. Подвязанные кусты черной и красной смородины. Одним словом, типичная дача среднестатистического россиянина.
Что же касалось самого дома, то и он полностью подпадал под определение «среднестатистический». Это было небольшое щитовое строение с мансардой и открытой террасой, к которому примыкал и малюсенький сарай. Дверь последнего была распахнута настежь, что могло свидетельствовать только об одном – хозяин где-то поблизости, иначе бы закрыл, чтобы никто не упер дорогостоящий садовый инвентарь. Да и припаркованная у калитки ухоженная бежевая «Волга» старой модели говорила в пользу этой версии.
Ждать пришлось недолго. Вскоре из дому вышел невысокий мужчина в ватнике и, не оглядываясь на лес, направился к беседке. Расположился на широкой скамье, закинул ногу на ногу и смачно задымил сигаретой. Разглядеть его лица Ларин не мог. Ведь тот, как назло, сидел к нему спиной, да и головой по сторонам не вертел – словно завороженный смотрел в одну точку, методично стряхивая пепел в жестянку из-под кофе.
«Судя по фигуре и седым волосам, ему лет шестьдесят пять, а может, и того больше, – размышлял Андрей. – Как в том объявлении было написано: «Я бы и сам продолжил дело отшельника, но уже стар и слаб», – припомнил он. – Что ж, совпадает. Правда, этот кадр может и подсадной уткой оказаться, чтобы мою бдительность усыпить. Ничего, подождем. Посмотрим, что дальше происходить будет».
И тут произошло неожиданное. К курильщику присоединился другой мужик – только повыше и поплечистее. При этом тоже сел спиной к лесу, так и не дав Ларину возможности рассмотреть его ни анфас, ни даже в профиль.
«Вот и куратор его ментовский нарисовался. Инструктирует липового Михаила Константиновича, как вести себя надобно при появлении жаждущих заполучить труды по пчеловодству, хе-хе, – ухмыльнулся Андрей. – Впрочем, ожидаемо. А значит, пора отсюда валить, пока еще не поздно. Жаль, конечно, что столько времени убил, но зато теперь весь расклад знаю».
Ларин уже выползал из зарослей малины, как в кармане кожанки некстати ожил мобильный. Он торопливо достал телефон, глянул на дисплей. Но то оказался не входящий вызов, а SMS-сообщение. Причем пришло оно от хорошо знакомого ему адресата.
«Присоединяйся. Третьим будешь. Хватит уже в малиннике копошиться. Ты же не медведь какой-нибудь», – прочитал он и сразу же просек «фишку».
– Это ж надо, как пацана развели, – с досады цокнул языком Ларин, выбрался из своего укрытия и с нотками иронии в голосе громко выкрикнул: – Иду-иду, дорогой вы мой Михаил Константинович!
– Быстрее, Андрей. А то заждался я тебя, – раздался в ответ возглас.
В скором времени Ларин уже сидел в увитой виноградной лозой беседке и исподлобья поглядывал на седовласого мужчину в ватнике – своего бывшего наставника по судебной криминалистике Зимова Валерия Павловича. Кто б мог подумать, что спустя столько лет он встретится с ним вновь. Причем при таких вот странных обстоятельствах.
– Удивлен? – спросил у Андрея Павел Игнатьевич, разливая по чашечкам свежезаваренный чаек.
Вопрос был явно риторическим. А потому вместо утвердительного ответа Ларин задал встречный вопрос:
– Может, объясните, что происходит?
Дугин скосил глаза на Зимова – дескать, тебе слово. Хозяин дачи понимающе кивнул.
– Мы с Павлом Игнатьевичем еще со школы знакомы. За одной партой сидели. Потом вместе в Академию поступили. Затем служба в органах. Все было: и взлеты, и падения. Но так уж сложилось, что он на повышение в Министерство внутренних дел пошел, а я в преподаватели криминалистики подался. Спокойной жизни мне тогда захотелось, – начал издалека Валерий Павлович. – Одно время мы поддерживали контакт, а впоследствии потерялись, каждый в свою работу с головой ушел. Думал, уже и не увидимся никогда. Но три года назад случайно пересеклись на улице, еле друг друга узнали, столько же воды с тех пор утекло. Слово за слово… так я и узнал о существовании тайной организации по борьбе с коррупцией. Идея мне по душе пришлась. Вот и оказался я в ее рядах. Пользы от меня, конечно, немного. Я же на пенсию недавно вышел, руководящих постов не занимаю…
– Ну, не скромничай, – встрял Дугин. – Благодаря тебе мы не одно дело распутали, кучу негодяев за решетку упекли. Да и теперь ты на славу потрудился.
Зимов подул на горячий чай и сделал пару осторожных глотков, чтобы не обжечь губы. После чего довольно причмокнул.
– Это все Нежин. Если бы не он, то я к этому делу никакого отношения не имел бы, – развел он руками.
Наконец кое-что стало проясняться. И все равно многое для Андрея оставалось тайной за семью печатями.
– Получается, что этот Нежин тоже на нашу организацию работает? Так, что ли, Павел Игнатьевич? – явно поспешил с выводами Ларин. – Тогда почему на пасеке он мне помешать хотел?
– Не гони лошадей, сейчас все поймешь, – спокойно отреагировал Дугин и обратился к своему давнишнему товарищу: – Просвети-ка его.
– Не только на пасеке, но и когда тебя с твоей напарницей чуть на конспиративной квартире не взяли, – признался Валерий Павлович. – Ты уж извини, что я тогда его своими подсказками на тебя навел. Но сам понимаешь – нужно было в доверие к нему втереться, показать, что я могу быть ему полезен. К тому же мы с Павлом Игнатьевичем прекрасно знали, что вам с Лорой не составит труда через тот шкаф с двойной стенкой уйти. Правда, все потом пошло не по плану, я имею в виду ту погоню на машинах. Но, слава Богу, обошлось, все живы остались. А вот с пасекой прокол получился. Во-первых, Нежин сам, без моих наводок, на отшельника Серафима вышел. А во-вторых, кто ж знал, что ты туда попрешься. Так что никакой он не агент. Просто ко мне, как к своему бывшему наставнику, за помощью обратился, когда ему убийства священнослужителей поручили расследовать. Вот я его и консультирую, направляю по мере возможностей в нужное нам русло, вытаскиваю из него нужную информацию. – Выговорившись, Зимов достал из пачки сигарету, чиркнул спичкой и задымил.
Не переносящий табачного дыма Андрей покривил носом и вымолвил:
– Как все туманно и запутанно. Черт ногу сломит.
– Согласен. Но в нашем ремесле без этого никак, – пожал плечами Дугин, и его лицо тут же сделалось серьезным. – Ну а теперь, когда ты в курсе всех закулисных игр, вернемся к нашим баранам. А если быть точным, к тем ксерокопиям бухгалтерских документов, которые тебе удалось добыть. Так вот, наши специалисты возились с ними, возились, но так толком ничего и не выяснили. Мрак полнейший. Но судя по тем суммам денег, что в них фигурируют, Филарет очень прибыльным бизнесом заправляет. К тому же настолько прибыльным, что полученные от него дивиденды практически сравнимы с теми, что наркоторговцы имеют, – сообщил неутешительную новость Павел Игнатьевич. – Теперь что касается того странного плана, который ты «двухуровневой парковкой» обозвал. Вот с ним разобрались довольно четко. Это план того самого завода, где свечи делают.