Грехи матери
Шрифт:
В аэропорту Ниццы она зарегистрировалась у стойки «Бритиш эйрвейз». Оставалось еще больше часа времени, и, сидя в зале ожидания первого класса, Оливия разослала родным эсэмэс о том, как она по ним скучает и как ей было хорошо с ними в круизе. Алекс ответил немедленно. Лиз с дочерьми и Филипп с Амандой были уже в полете, поэтому не ответили. Вскоре и Оливии пришлось выключить и убрать свой телефон. Она думала о близких, когда самолет взлетал и брал курс на Лондон. Ко времени приземления в аэропорту Хитроу она погрустнела. Оливию встретил и отвез в гостиницу ее постоянный шофер из отеля «Кларидж», где для
– Я просто хотел убедиться, что ты благополучно добралась до Лондона. Как прошел круиз?
Судя по тону, он был рад возможности поговорить с ней, а Оливии было приятно услышать голос друга. Ей было так одиноко.
– Просто замечательно! Мне так грустно, что он закончился. Жаль, что придется ждать еще целый год, чтобы опять поехать с ними в отпуск.
– Я всегда чувствую то же самое, когда дети уезжают по окончании отпуска из нашего дома в Мэне. Чувствуешь какую-то пустоту. Возможность побыть с ними хоть какое-то время – это такой подарок!
Схожими были и ее чувства после круиза.
– Думаю, что у меня этакая ломка, – сказала Оливия, глядя в окно своего номера. Сердце разрывалось от тоски, и она задавалась вопросом, тосковали ли дети по ней так же, когда она отсутствовала. Если да, то, как она думала, ее нынешнее самочувствие служит адекватным наказанием.
– Кстати, с днем рождения, извини, что с опозданием! Наверное, было здорово отметить его с семьей!
– Очень. Мы танцевали до трех утра. А на Сардинии гуляли в клубе до пяти.
– Ну, значит, ты гораздо моложе меня, – сказал он с сожалением. – Последний раз я гулял до пяти, когда у меня родился сын.
– Я тоже. Но меня внуки вытащили танцевать. Ради них приходилось держать марку.
– К счастью, мои еще маленькие и не ходят на танцы. А когда станут ходить, я буду кататься в инвалидной коляске в каком-нибудь доме престарелых.
– Надеюсь, что нет, – рассмеялась в ответ она.
– Мне не хочется тебя огорчать плохими новостями, но пресса опять подняла бучу вокруг использования детского труда на азиатских фабриках.
– Я знаю. Мне писали из офиса пару дней назад, и я велела послать тебе копию сообщения. Прессе известно что-нибудь, чего мы не знаем?
В голосе Оливии звучало беспокойство. Она старалась не расстраиваться по этому поводу в круизе, но и упускать из виду важный вопрос не хотелось – нужно оказаться в полной готовности на случай, если фирме придется кардинально перестраивать свою деятельность. Интервью, которое она дала перед путешествием, прошло хорошо, но пресса всегда непредсказуема. И Оливия, и Питер знали, что народные симпатии в любой момент могут перемениться.
– Вряд ли. Мне кажется, они просто поднимают бурю в стакане воды. Не думаю, что у них появилась какая-то новая информация. В Азии вечные проблемы с соблюдением прав человека, но у нас нет достоверных подтверждений, что какая-либо из наших фабрик нарушает закон.
– Я просто хочу знать наверняка.
– Понимаю. Мы уверены настолько, насколько возможно. Если что-то изменится, я тебе сообщу. Как долго пробудешь в Лондоне?
– До завтра.
– Я завтра тоже возвращаюсь
– Спасибо, Питер. Ты молодец, что позвонил.
Оливии было одиноко по прилете в Лондон. Теперь, в отсутствие детей, возвращение к реалиям жизни казалось слишком резким. Еще она тосковала по Джо. Тем более приятно было услышать знакомый голос Питера.
– Хочу проверить, как идет реконструкция лондонского магазина, – объяснила она.
– Я догадался. Надеюсь, что твое возвращение к будням не будет слишком трудным.
– И я на это надеюсь. Тебе тоже желаю хорошо провести остатки отпуска.
– Спасибо!
Попрощавшись, Оливия заказала в номер суп, но есть не хотелось. Без детей ничто ее не радовало.
Спустя час она поехала в лондонский магазин. Посещение этого «старого знакомого» растрогало ее до слез. Всю вторую половину дня Оливия посвятила ознакомлению с работами по реконструкции и совещанию с директором магазина. На следующий день он повез ее осматривать новые склады в пригороде Лондона, а поздно вечером ей предстояло лететь домой.
Вернувшись в восемь часов в отель, Оливия чувствовала себя выжатой и даже не стала заказывать ужин. Ей только накануне исполнилось семьдесят, и хотя этот факт она старалась игнорировать, да и трудно было в него поверить, но в тот вечер она чувствовала себя столетней. Она желала только одного – вернуться на яхту и начать круиз сначала или, лучше, отмотать пленку еще дальше и прожить иначе всю жизнь. Но это кино невозможно было переиграть. Надо было идти вперед и не жалеть сил. Дальше всё было в руках Софи и Алекса, а потом – их детей. Она была просто звеном в цепи. Они с Джо начали дело, внукам и правнукам предстояло его продолжить. А теперь ей оставалось только двигаться вперед и продолжать строить для них империю. Другого не дано.
Глава 11
По возвращении дом показался Лиз удручающе пустым и тихим. Как и мать, она любила проводить время с детьми и теперь чувствовала себя до боли одиноко. Она заглянула в холодильник, но тот был пуст. Тогда она заварила чашку быстрорастворимого супа и решила лечь спать, но перед этим еще позвонила Кэрол и Софи. Обе развлекались с друзьями, одна в Нью-Йорке, другая в Бостоне. Их дома ожидала гораздо более веселая жизнь, чем ее. Лиз предстояли две недели сплошной стирки. Устроившись на кровати с кружкой супа, она вспомнила о рукописи, лежавшей в сумке. Она ее вынула, просмотрела и нашла дюжину мест, которые хотела бы изменить. Лиз снова задалась вопросом, была ли Сара права. Может, мать просто проявила к ней доброту? Ею опять овладела неуверенность в собственных силах.
Из-за разницы во времени с Европой заснула она рано, а проснулась в шесть утра и снова перечитала рукопись. Она не знала, хватит ли у нее смелости позвонить агенту. К девяти утра Лиз окончательно издергалась и уже решила отложить звонок до следующего дня, но тут пришла эсэмэс от Оливии: «Ты позвонила своему агенту? Сделай это сейчас же! Книга замечательная! Люблю тебя. Мама».
Читая это, Лиз улыбнулась и, скрепя сердце, ближе к десяти часам позвонила агенту.
Она ожидала услышать знакомый голос, но, к ее удивлению, ответил какой-то мужчина с британским акцентом.