Грехи ночи (Иас и Дэнджер)
Шрифт:
Он так надулся, что ей стало немного жаль его. Совсем чуть-чуть.
— Тяжелая ночка выдалась, не правда ли?
— Ты даже не представляешь. — Он тяжело выдохнул перед тем как встать и направится к коридору.
— Ты куда?
— Пройдусь вокруг дома, проветрю отвратительные мыслишки.
Дейнджер сдерживала хохот, пока он не вышел из комнаты. Но с другой стороны, так удивительно было посочувствовать ему, ибо прошло столько времени с тех пор, как она была с кем-то так открыта. Не в ее привычках было обнажаться перед
Иногда, ночами, ее действительно напрягало то, как ей не хватает мужа. Вплоть до его предательства она любила его как никого в этом мире. Мишель обладал таким любезным очарованием, что сражал всех наповал. В отличие от Алексиона он никогда не позволял себе сморозить подобные глупости.
Единственно, что оправдывает Алексиона, это, то что, по его словам, он общался лишь с несколькими людьми.
— О нет, Дейнджер, оно того не стоит.
Но было уже слишком поздно, ноги сами понесли ее за ним. Она нашла его внизу, — он держал один из ее DVD дисков, разглядывая его как музейный экспонат.
— Тебе уже лучше? — спросила она.
Он кивнул, хотя все еще хмурился. — Что это такое?
— Это DVD-диск. С него мы смотрели кино наверху.
— DVD-диск?
Он что, не знает, что такое DVD-диск? Такое возможно? — Ну да, а что, ты как-то по другому дома смотришь фильмы?
— Да, они сами идут.
Она рассердилась. — Что это значит «они сами идут»?
У него был такой вид, будто нет ничего сверхестественного в его заявлении.
— Всякий раз, когда Сими или Эш хотят посмотреть что-нибудь, оно просто начинает показываться.
— Что прямо без видео аппаратуры?
— Ага.
Какая-то невероятная вещь. — Правильно ли я понимаю, что фильмы вытекают из вас?
— Мы можем все, достаточно только захотеть. Ну например, я так делаю, правда, пока нет Сими. Дома она становится настоящей эгоисткой и дает смотреть только то, что ей самой хочется.
Ну вот, опять эта Сими. — Да кто она такая, что ты без конца о ней болтаешь?
Алексион застыл. Поначалу он не хотел отвечать, но поразмыслив, решил, что нет причин утаивать это от нее. Вряд ли эти сведения имеют какую-либо ценность.
— Она мне как приемная дочь или, точнее, надоедливая младшая сестренка.
— И она живет с тобой и Ашероном в «тридевятом царстве, тридесятом государстве»?
— Да.
Дейнджер была несколько удивлена тем, что у нее получилось подбить его на откровенность. Вдогонку она спросила: — И что, никто больше к вам не забегает?
— Только Артемида и Уриан.
Артемиду она знала.
— Кто такой Уриан? — и, прежде чем он раскрыл рот, выпалила: —
— Да.
— Выходит, только Эш не «иной» в вашей компашке?
Выражение его лица тут же стало безучастным, как будто ему было что скрывать. Дейнджер опомнилась прежде чем успела потерять нижнюю челюсть.
— Только не говори, что Эш тоже «иной»?
— Я ничего и не говорю.
Он и не обязан, но его молчание красноречивей слов. Ей хотелось расспросить побольше об Эше и Сими, но этой ночью продолжать уже бесполезно. Её весьма утомило биться головой о непробиваемую стену.
Устало вздохнув, она обратила внимание на то, что в ее отсутствие, телевизор, чудесным образом, восстановился.
— Ты починил мой телек?
— Это логично, ибо я его перед этим сломал.
Он подошла к телевизору проверить. Все выглядело нормально. Как только она оказалась у него, он включился. Дейнджер от неожиданности подпрыгнула — пульт спокойно лежал на полке у нее перед глазами.
— Как ты это сделал?
— Так же, как и всегда.
Телевизор выключился.
Она быстро ретировалась. Какие еще фокусы выкинет этот парень?
Он встал у нее за спиной. Его присутствие начинало угрожать ее самообладанию. Она уже была осведомлена о нем больше, чем о ком-либо раньше. Было в нем что-то электризующее и магнетическое.
— Не бойся меня, Дейнджер. — прошептал он у ее уха.
Озноб пронзил все тело.
— Пока ты не угрожаешь Ашерону, я и пальцем тебя не трону.
— О да, ты всего лишь собираешься убить моих друзей.
Она почувствовала, как он приподнял ее косу и поднес к лицу, как будто мог втянуть ее аромат. — Я действительно не желаю, чтоб ты так делал.
— Я знаю. — Он отпустил ее волосы и подошел ближе. Его энергия была всеобъемлющей. Мощной. Она могла буквально осязать его желание взять ее.
Все же он сдержался.
Алексион стиснул зубы, представив, на что было бы похоже насаживание ее плоти на его. Взять и сжать ее груди в своих ладонях. Так легко скользнуть рукой под пояс ее фланелевой пижамы…Провести пальцами по треугольнику волос между ее ног, ласкать ее там. Возбуждать ее. Слышать ее стоны, как ее дыхание щекочет плоть.
Он уже готов почувствовать ее упругость.
Его рот жадно увлажнился от ее легкого вкуса. Чувственное удовольствие было единственной вещью, которую он, будучи бессмертным, мог испытать с той же силой, что и человек. Вот почему он так страстно желал этого. Несколько минут чтоб забыть свое ледяное, одинокое существование и быть снова живым. Быть связанным, почти желанным.
Но она его не хотела.
Горечь одиночества пронзила его, разрывая сердце. Это его вечный удел- хотеть, но не иметь. Во многом он был подобен Танталу. Он видел желаемое, но каждый раз когда он осмеливался взять его, уже дотрагивался, что-то приходило и забирало его прочь.