Грехи отцов 2. Война
Шрифт:
– А что сразу не женою, или хотя бы официальной любовницей? – скептически спросил я.
– Я прошу тот максимум, на который ты можешь согласиться, – ответила она. – Как только ты примешь меня в вассалы, долг жизни будет считаться выплаченным.
– Гермиона, в прошлом я тебе ещё ничего не должен. И скорее всего той реальности, где ты спасаешь моих родных может и не быть. А взяв тебя в вассалы я подпишусь на другую клятву. Ты вообще помнишь, какой ты была? И понимаешь, что накладывает на тебя вассалитет?
Гермиона повернула голову в сторону окна, и на её лице читалась гамма эмоций. Она решалась
– С появлением нового директора школа изменилась. И нам начали преподавать основы магического мира. Если бы я тогда отнеслась к этому более внимательно… - тяжело вздохнув она продолжила: - Я даже задумывалась над вассалитетом, но моя гордость мне не позволила. Магический договор, - сделала паузу в разговоре Гермиона, - ты можешь взять его с собой.
– Не уверен, что он переместится со мной или будет обладать магической силой. – Идея, озвученная Гермионой была интересной, ведь тогда я мог бы взять много ценного из будущего. Мне в голову пришла идея, которой я поделился с Грейнджер.
– Нужно найти исследования по маховикам во времени. Наверняка маги экспериментировали с артефактами и магическими договорами. Этим ты должна будешь заняться пока мы находимся в Нурменгарде. А также найти всю возможную информацию по порт-ключам. После я поясню тебе зачем.
– Хорошо, и, Рональд, - наконец-то, Гермиона решилась поведать о том, из-за чего она нервничала, - если с договором не пройдёт, то в прошлом ты должен выиграть у меня желание раньше, чем сделает это Лонгботтом, – я кивнул, не отбрасывая и этот вариант, после чего она продолжила: - Договор я подготовлю в течение пары дней. Знаешь, я до последнего не думала, что тебе удастся меня перевербовать! Как говорится удивил-победил?! – и нервно засмеялась. – А ты подумал, как отнесутся остальные к моему присутствию в замке? – спросила Гермиона.
Я не стал ей ничего отвечать, просто кивнув головой. Этот момент я просто-напросто упустил. Поэтому начал собираться для решения этого вопроса к Гриндевальду. Но, прежде чем я смог подняться, Гермиона приблизилась ко мне и поцеловала. В этот раз я не стал отказывать себе. Сбросить напряжение нужно было и мне, и ей. Скажи мне кто-то ещё месяц назад, что в этой жизни моей первой женщиной станет Грейнджер, ни за что бы не поверил. В итоге к Геллерту я отправился спустя полтора часа.
Я постучался в дверь кабинета Темного лорда.
– Заходи, нечего стоять за дверью, – послышался голос.
Я зашёл в кабинет, где за огромным овальным столом сидел Гриндевальд.
– Рассказывай с чем пришёл? – спросил он. – Решил наконец-то покаяться, что прячешь эту сучку в своей комнате?
Мда, глупо было ожидать, что он не знает ничего о Грейнджер.
– Да, –ответил я, посмотрев в глаза Гриндевальду.
– Я собираюсь искать способ возвращения домой. И мне понадобится помощь в поиске информации.
– И что дальше? – и видя, что я задумался, продолжил: - Было глупо ожидать от столь юного мага, чего-то большего, – сам себе пояснил Геллерт, и отвернувшись к окну, стал задавать вопросы. – Допустим, ты вернулся в прошлое, но что ты сможешь сделать? Кинешься уничтожать маггловские правительства? Вызовешь на поединок Фламелей?
– Я не думал так далеко, - в растерянности,
– Как? – воскликнул он, подскочив со стула.
Я не ожидал такого разговора. И, откровенно говоря, я не размышлял о жизни после возвращения. В это время Геллерт внимательно следил за мной, не отводя от меня взгляда.
– А что Вы хотите? – повысив голос спросил я.
– Разве не такого будущего Вы желали? Ещё немного и только маги, волшебные существа и другие расы останутся на этой планете. Маглы исчезнут. Или Вас расстраивает то, что не Вы встали во главе нового мира?
У Геллерта потемнели глаза и от него повеяло зловещей аурой. Мне совсем не понравилось, что на меня решили надавить с помощью силы, и в ответ я выпустил свою, образуя кокон вокруг себя. Наше противостояние прервал стук в дверь.
– Милорд, - сказал вошедший Драко, - у вас всё в порядке?
Блин, Малфои, как я посмотрю, совсем не могут жить без подчинения более сильному. Я скривился от осознания этого факта, что не осталось незамеченным Гриндевальдом. Темный лорд сказал Малфою, что всё в порядке, и попросил оставить нас вдвоём.
– Ладно, посмотрим из чего ты сделан, – сказал он. – Ты спросишь почему такая перемена? Мне понравилось твоё отношение к прихлебателям, но, поверь мне, без них никак. Я тебе кое-что расскажу, - и, увидев заинтересованность в моем взгляде, продолжил, - этого нигде не написано, но я уверен в правильности своих суждений. Сильный маг не тот, кто имеет большую магическую силу, а тот, кто не имеет господина. Малфои, - ткнул он пальцем в сторону двери, - никогда не станут сильными. Они, мягко выражаясь, приспособленцы. Не просто так существует заповедь «не сотвори себе кумира». Магия чувствует, что волшебник перестал идти своим путём, а последовал вслед чужому и, тем самым, он ограничивает своё развитие.
– Тем не менее, Лорд Гриндевальд, вопросы у меня остались те же. Какие цели Вы преследуете?
Темный лорд задумался.
– Сложные вопросы ты задаешь, учитывая, что я был одним из тех, кто причастен к смерти нескольких десятков миллионов разумных, – но повернувшись ко мне, Геллерт со всей серьёзностью сказал: - Чтоб ты понимал, я почти ни о чём не жалею. Мы стремились к изменению мирового порядка. Маги перестали развивать магическую науку, довольствуясь плодами прошлого. Маглы стали задирать голову и уже тогда было понятно, что они рано или поздно нанесут удар. Требовался контроль за их развитием, чтобы они никогда не подняли головы. Я, Альбус, Николас и Пернелла встали бы во главе нового мира. А без крови и войн не меняется мировой порядок, ведь властью просто так не делятся. Слабый должен уступить дорогу сильному, чтобы двигаться дальше!
– Гриндевальд даже встал, декларируя свои политические взгляды. – Но потом меня предали, - с разочарованием в голосе, сказал он, - и заключили в тюрьму, хоть и условия в ней были сказочные, но прежде Николас Фламель убил мою семью, жену и детей. Поэтому я сражаюсь против них. Прошло много времени и боль в моём сердце утихла, но я всё равно в пику им собираюсь сорвать их планы, которые они вынашивают несколько сотен лет. Это та месть, которая их сломает раз и навсегда.